Эзра чувствовал свою смерть и знал, что она будет неприятной. Дело было не в магии, а в предвестии. Все уже, считай, свершилось; он родился таким – идущим долгой тропой к безрадостному концу. Оставалось решить, чем по пути заняться. И потом, чертовы книги им здорово пригодились бы; пришлось составить план: ждать выпало Атласу, а исчезнуть – Эзре. Эзра предложил инсценировать свою смерть; и если один останется не у дел, никого убивать не придется. Все равно Эзра никому больше в классе не нравился: ему, такому замкнутому, не верили. А еще никто толком не понимал, на что он способен, но это в конечном счете было ему только на руку.

И вот, в ту ночь, когда все сговорились его убить, он отворил очередную дверцу.

К тому времени он научился забегать намного дальше трех недель – на годы вперед, а то и на века. И выбрал 2005-й, наступивший спустя пять лет после их зачисления; отыскал Атласа в кафе, где они условились встретиться. Если для Эзры прошло всего несколько часов, то для Атласа минуло двадцать восемь лет. К тому времени он отошел от наркотиков, но не забросил франтовских манер. Сев напротив двадцатиоднолетнего Эзры, Атлас осклабился. «Я в игре», – сказал он и передал ему папку с поддельными документами.

– Значит, они повелись? – спросил Эзра. Общество знало, на что он способен, но все же… кто они, чтобы утверждать, будто бы он не умер?

– Да. – Внутри лежали водительское удостоверение штата Нью-Йорк, новая карта социального страхования и – этакая шутка Атласа – частично заполненная карта любимого клиента в местной блинной. Эзра чуть было не спросил, как это Атлас ухитрился провернуть за него всю бюрократию, но вовремя напомнил себе, что Общество неспроста требует убийство за членство в нем.

– Ну а как они поступили с… ну, со мной?

– Так же, как поступают со всяким элиминированным кандидатом. Стерли тебя, – сказал Атлас, пожимая плечами, а потом рассмеялся. – Представь, если бы мир прознал об ордене ученых-медитов, которые каждые десять лет убивают по одному своему! Так что нет, приятель, умер так умер. Тебя типа никогда и не было.

Как удобно.

– И что, даже без обряда…

Атлас поднял бокал.

– Обществ о умерло. Да здравствует Общество.

Непрерывность и вечность. Время, как и прежде, шло дальше.

– Ну и что теперь? – спросил Эзра, загораясь открывшимися перед ним перспективами.

Они продолжали осторожно встречаться, раз в год, и Эзра всегда приходил моментально, через двери. Оба не хотели, чтобы он старел без нужды. В то время как Атлас взрослел, Эзре оставался двадцать один год; время для него шло иначе, но оно шло. Ждем шестерых, сказал Атлас. Тех самых шестерых, идеальной группы, включая самого Эзру. Атлас же тем временем должен был подняться по карьерной лестнице и стать новым Хранителем (нынешний прилично состарился, и это, если не считать непомерного богатства, служило отличным поводом для выхода на пенсию), чтобы уже лично определять кандидатов. Он подобрал бы идеальную команду из пяти человек – один, разумеется, умер бы, но даже эту несчастную душу искали бы с умом и тщательно, – а потом Эзра, шестой, взял бы все в свои руки.