— Что это было, капитан?

— Расплата по старым векселям, — загадкой ответил Гримм. — Вам известно, где размещается правление Гильдии?

— Если только оно никуда не переехало, — сказал Сореллин.

— В таком случае указывайте дорогу, сэр.

Боерожденный зашагал впереди, и только сейчас Гримм смог заметить непорядок в его облике.

— Вы и сами кажетесь несколько потрепанным, сэр. Тоже приняли участие в сражении?

— Немного, — повел плечом Сореллин. — Хотя одержать победу нам удалось только благодаря Гвен.

Гримм кивнул.

— В каком она состоянии?

— Рана от укуса совсем незначительна, но яд все же занесен. Еще, вероятно, Гвен могла сломать запястье, — напряженным тоном, но ровно ответил Сореллин. — Еще она получила жестокий удар по затылку и с тех пор не приходит в сознание. Ваш врач не смог сказать, есть ли трещина в черепе или обошлось…

Зубы боерожденного обнажились в кривой усмешке.

— Сложно вспомнить, сколько раз я пилил ее насчет твердолобости, надменности и упрямства. И вот она едва дышит.

— Крепитесь, мастер Сореллин, — сказал Гримм. — Я видел, как люди за день-другой оправлялись от тяжелейших сотрясений мозга. Мистер Бэген знает свое ремесло, а мастер Ферус владеет искусствами, о которых большинство из нас, рискну предположить, и понятия-то не имеет. Две очень веские причины не оставлять надежду.

Боерожденный сдвинул брови.

— Даже не знаю, утешили ли вы меня, сэр. Мастер Ферус немного… Не хочу показаться невежей, но этот человек…

— На расстоянии руки от штурвала? — предположил Гримм. — В десяти градусах от компаса? Парит в небесах без гогглов?

Стоическое выражение лица Сореллина дрогнуло, поддавшись удивлению и веселью, но юноша сумел вернуть ему бесстрастие.

— Слегка эксцентричен, сэр.

— Ничуть не бывало, — возразил Гримм. — Он безумен.

Бенедикт бросил на него короткий косой взгляд.