— Хорошо, давайте я объясню это иначе. Если когда-нибудь вам встретится эфирреалист, который не покажется вам странноватым, это станет веской причиной отнестись к нему с предельной осторожностью. Эфирреалист, который рассуждает о явлениях и предметах, видимых только ему самому, и который не в состоянии перечислить дни недели в верном порядке? Само собой разумеется. Возьмите теперь эфирреалиста, который элегантно одет по последней моде, разговаривает спокойно и учтиво приглашает к себе на чашечку чая. Вот кого на самом деле следует остеречься.

Глава 41

Глава 41

КОПЬЕ АЛЬБИОН, ХАББЛ ПЛАТФОРМА, ВЕНТИЛЯЦИОННЫЕ ТУННЕЛИ

— Позвольте налить вам чаю, сержант Чириако, — промурлыкала Кэвендиш.

Поправив чашку на своем блюдце, майор Эспира сказал, стараясь не выдать голосом растущую тревогу:

— Мадам, я умоляю вас извинить сержанта, но у него есть обязанности, требующие немедленного внимания.

— Ах, — вздохнула Кэвендиш. — Ну, разумеется. Для солдата нет ничего важнее его долга, подозреваю.

Кэвендиш вернулась в зону размещения десанта Авроры в сопровождении своего телохранителя, который толкал перед собой небольшую тачку. Оттуда появились небольшой складной стол, стулья, скатерть и чайный сервиз, заодно с булькавшим котелком готовой для заваривания воды. Сейчас Сарк нависал над столом сбоку от Эспиры, который сидел напротив мадам Кэвендиш, тогда как сержант Чириако стоял позади и чуть в стороне от его стула, не сводя с Сарка внимательных глаз.

Эспира старался не замечать кровавых брызг на полу и стенах узкого туннеля, где был накрыт стол. Именно здесь Кэвендиш пытала несчастного зверодава. Чириако, с его обостренной чувствительностью, не смог оставить это без внимания, и за кисловатый запашок паники и подсохшей крови, несомненно, следовало винить натянутые нервы сержанта.

— Ступайте, сержант, и займитесь своими бойцами, — распорядился Эспира. Чириако был хорошим человеком, но в его нынешнем расположении духа боерожденный мог излишне открыто выразить свои мысли и просто не пережить чашку чая с Кэвендиш.

— Майор… — нерешительно произнес Чириако. Бросив взгляд за спину, Эспира увидел, как он переминается с ноги на ногу, с опаской рассматривая Сарка.

Сарк же, напротив, вроде бы ни на кого не смотрел. Седеющий боерожденный просто стоял, полностью расслабившись, — так, словно присутствие настороженного, вооруженного и опасного боерожденного десантника имело для него не более значения, чем цвет скатерти, которую он расстелил на столе с минуту тому назад.

Пока с ними была Кэвендиш, это действительно ничего не значило.