Над головой низко висели хмурые облака, постепенно приобретавшие все более грозные очертания.

— Буран будет, — негромко сказал Володин из-за спины. — Слышите, какая тишина? Как будто все замерло в ожидании.

— Вертолет успеет прилететь? — спросил Боков.

— До начала бурана, вы хотите сказать. Вряд ли. Но даже если и успеет долететь сюда, то уж обратно никак.

Майор оглянулся и задумчиво посмотрел на Бокова. Володин что-то проворчал и пошел к сваленным в углу дровам.

— Оставайтесь на ночь, — нехотя буркнул он. — Сегодня все равно вам отсюда не выбраться.

— Давай останемся, майор, — сказал Боков. Он почти болезненно ощущал, что носки облепили ноги холодной мокротой. — Чертовски не хочется пилить назад.

Скал опустил голову, словно размышляя о чем-то.

— Хорошо. Все равно скорее всего уже опоздали, — проговорил он через какое-то время. — А что с солдатами будет?

— Пусть к старичкам на постой попросятся, — откликнулся возившийся с дровами ученый. — Они не откажут. Для них только в радость будет

Боков кивнул и вышел наружу. Через несколько мгновений он вернулся, плотно прикрыв за собой дверь.

— Ветер поднялся, — сообщил он, вновь с наслаждением стягивая с себя обувь. — Крепчает с каждой секундой.

Громко свистнуло за окном и вновь наступила тишина. Тут даже сугубо городские люди, такие как Боков и Скал ощутили приближение свирепого северного ветра.

Володин залез в печку и вытащил оттуда черный от копоти чугунок. После того, как пузатую ископаемую посудину водрузили на стол, Боков почувствовал, как слюна наполнила рот, а пустой желудок громко взвыл.

Ученый сходил к окну, где в нескольких стаканах обитали заросшие зелеными перьями луковицы и надергал около дюжины сочных стеблей. Захватив по дороге соль, он вернулся к столу, где изголодавшийся опер уже счищал кожуру с огромной картофелины. Засунув ноги в сухие носки, найденные хозяином в допотопном сундуке, Боков ощутил блаженное чувство покоя, поднявшееся от медленно согревающихся ног по всему телу.

— Жалко спиртное вышло, — хмуро проговорил Володин, сильными движениями отрезая горбушку от внушительного каравая. — Сейчас бы милое дело…

— Что это у вас? — послышался голос майора.

Боков проглотил пахнувший луком кусок и посмотрел на Скала, стоявшего перед лампадкой в углу.

— Я думал, что рядом с лампадкой обязательно должна быть икона.

— А это и есть икона, — отрезал Володин, щедро посыпая белую рассыпчатую половинку солью. — Только дохристианская. Мне как человеку, воспитанному при атеизме, трудновато было сразу же переметнуться в противоположный лагерь. Ну а прежняя вера в неверие рухнула, — он тяжело засопел. — Жить в обломках как-то неприятно, вот я и водрузил на стену то, что проверено временем.