– Она ехала в Черную пядь, в эту глухомань, и везла с собой материю? Туда, где будут жить каторжники?

– А что, каторжане не люди? Все одеваться хотят. Ты чего, Турган, пристал?

– Да так, интересуюсь. Я ее-то и не видел почти. Все время в доме и в доме. На улице и не появляется. А что она за водой не ходит к колодцу?

– Как не ходит, ходит.

– И о чем говорит?

– Турган, о чем бабы могут судачить у колодца. Собрались, посплетничали и разошлись, и все. Зачем тебе слушать бабьи разговоры? Сам бабой станешь. Лучше скажи, есть будешь? На стол накрывать?

– Накрывай.

Василина по-быстрому собрала на стол нехитрую крестьянскую снедь. Ржаной хлеб, резанный большими ломтями. Копченое сало дикой свиньи, с прожилками красного мяса. Запеченных в тесте диких уток. Налила в глубокую миску щей и поставила на стол кружку самогона.

– Ты ешь, а я по воду схожу. Стирки накопилось…

Василина собралась. Повязала на голову шерстяной платок и, взяв две деревянные бадьи, вышла в сени. С крюка сняла коромысло и, пустив снаружи в горницу вместе с морозом клубы сизого пара, вышла из дома. Двери сеней в горницу оставила открытыми. В горнице было натоплено и жарко. Турган ел и потел.

Где-то через час вернулась Василина и стала хлопотать по хозяйству. Еще чрез час к старосте пришел Мозырь. В сенях закружились и растаяли снежинки. Мозырь громко хлопнул входной дверью, постучал коблуками сапог, сбивая снег. Увидев сидящего у стола старосту и глядя на него, неловко улыбаясь, спросил:

– Ты дома, Турган?

– Дома… А то, господни сержант, не видите? – удивился вопросу староста.

– Вижу… Кхм… А жена твоя Василина дома?

– И жена дома. Да вы проходите, господин сержант…

– А где она? – спросил Мозырь, оставаясь на месте и оглядывая комнату.

– Да во дворе, поди, корм курям задает. А что случилось-то?

– Случилось. Она бегала к Агнулье. После чего та вышла из дома, зашла в коровник и исчезла. А твоя жена по воду пошла. Не знаешь, зачем она к швее ходила?

Турган побагровел. Жилы на лбу вздулись черным росчерком. Он склонил голову по-бычьи, словно хотел забодать сержанта. Молча поднялся, прошел мимо Мозыря, отворил дверь из сеней на двор и зычно крикнул.

– Василина! – Подождал и снова крикнул. – Подь домой! – Вскоре, запорошенная снежком и раскрасневшаяся, появилась жена с неполным ведром ячменя в руке.