– Я могла бы.
– Могла бы. – Я шагнула к ней и подошла очень близко – на расстояние вытянутой руки. Она могла меня коснуться. – А если нет? Если я… если бы я пошла с тобой, куда бы мы отправились?
Ее подбородок дрогнул. Она надолго замолчала, а потом слова полились сплошным потоком.
– Ходят легенды, что в мире еще остались матриархальные общества. Затерянные уголки цивилизации. На островах, в пустыне, в глухом лесу. Маленькие миры с древними корнями. Там женщины продолжают колдовать, а магию почитают, и можно прожить всю жизнь, не покидая дом дальше чем на милю.
– Ты этого хочешь?
Холодная скользкая сущность под маской ее лица вновь вгляделась в меня пустыми глазами.
– Не знаю. Кажется, нет.
– А
– Я уже ничего не хочу, – ответила Марион, почти не дав мне договорить. Она ударила себя кулаком в грудь. – Но где-то там еще живет человек, который не разучился хотеть.
– Мне кажется, – тихо проговорила я, – что на самом деле ты хотела меня спасти. И ты спасла. Ты все сделала правильно. Поместила меня в воду и держала на руках. Говорила со мной, пока мое сознание грозило рассыпаться в клочки. Благодаря тебе магия не разрушила мой ум. – Я протянула ей руку. – Ты меня спасла.
– Мне не нужна твоя благодарность, – фыркнула она.
Но я не шевельнулась. Прошел бесконечный миг, а потом она потянулась и взяла меня за руку.
И тогда я со всей силы вонзилась ногтями в ее руку, пока не убедилась, что оцарапала ее до крови. И прежде чем она успела вырваться, наложить заклятье или затащить нас в очередной кошмар, я сунула другую руку в карман ветровки Билли, достала золотую шкатулку и прижала к месту, откуда шла кровь.
Марион рассмеялась. Вскинула брови и засмеялась с искренним изумлением. В тот момент она стала похожа на обычную девчонку, настоящую – несовершенную и одаренную, владеющую магией и уязвимую. Девчонку вроде меня.
– Я совсем забыла… – начала она, но шкатулка уже раскрыла свою голодную пасть. Марион замолчала, и я уже не смогла узнать, что она хотела сказать.
Когда ее взгляд устремился в зияющую пустоту внутри шкатулки, я произнесла заклинание, которое когда-то произносила надо мной мать. А потом велела шкатулке:
– Пусть забудет нас. Отними у нее память о Дане Новак, Феличите Гузман и Айви Чейз. Пусть забудет…
Тут я замолчала, потому что не знала, что еще сказать. Что будет милосердием для Марион, а что карой. Я не знала, от каких еще воспоминаний она хотела бы избавиться.
Я отдала ей шкатулку. Теперь она ничего не могла изменить, а мои слова уже было не отменить. Она смотрела на шкатулку с таким видом, будто хотела разбить ее об пол, но все-таки взяла ее, поднесла к губам и что-то прошептала – что именно, я не расслышала.