– Каков Национальный Гимн Греции?

Он пристегнул рожковую раковину в ярд длиной к своим половым органам, сперва закрепив ее кожаную сбрую у себя на плечах, затем – под ягодицами, застежки туго сцепил на животе.

– Никогда не оставляй дружочка позади.

Нащупывая пальцами твердые шипы раковины, Менг опустился на лежавшую навзничь тушу Скарамуш. С нею он пробовал множество различных эротических приспособлений, но теперь ракушка осталась единственным устройством, способным возбудить в омаре желанье.

– Каково определение американской мечты?

Над ним к трубе отопленья была приделана акулья маска из костяного каркаса. Он подтянул ее к себе, быстро сунул голову в ее ксенофобские пределы.

– Мильон евреев, подмышкой у каждого по три негритоса, плывут обратно в Африку.

Преувеличенным уханьем Менг испустил из себя воздух – так, он часто слышал, поступал лорд Хоррор в мгновенья тревоги или высокой драмы.

– Поди ж ты, шесть мильонов, уж этого-то должно хватить! На одинокую центральную трубу отопления под крышей кровати он также привязал многочисленные керамические емкости, наполненные пропаренной говядиной и пудингами на сале. Скарамуш неловко заерзала от запаха, который собой уже глушил все.

– Мило, – одобрительно пробормотал Менг.

Он распялился по ее спине, выискивая свой тайный проход. Ракушка вновь и вновь колотилась о скорлупу ее ходовой части. Он окунался все глубже – и вот уже почуял, что ракушка вступает в какую-то мягкость. Он затаил дыханье.

– Любите вы, ракообразные, подразнить.

Едва оказавшись внутри, он задвигался на ней побыстрее, подаваясь вперед, дабы опираться на локти, с силою налегая ей на спину. Через пять минут она принялась выделять смазку, щелкать клешнями в воздухе вокруг себя, изгибая туман в рассаду фантомов.

Сквозь стиснутые зубы Менг прошипел:

– Хорошие новости и плохие…

Он подбавил темп. Через пятнадцать минут таких трудов из жабр омара паром повалила мерзкая рыбья вонь.

– Еще приятней. – Менг благодарно вытер губы. – Начнем с плохих: приземлились марсиане…

Начальный вопль его последовал, когда он проник в святая святейших влажного влагалища Скарамуш. Он разнесся, покрывая собою стробированную реверберацию битбокса, поступавшую из стерео.

Из носа его пошла кровь. Внутри акульей маски от костяка оторвалась одна косточка и пронзила ему щеку. Он чувствовал, как она трется о корень его зуба мудрости. Где-то вдали звучала триада флейт.

– А вот и хорошие новости… – Он триумфально засмеялся. – Они ссут бензином и питаются негритосами!