– А вы, шеф, вы куда? – спросила Эшли.

– Я ухожу в отставку. С меня хватит. Я теперь кабинетный ученый-историк… Мэриэтт, все равно не спишь, иди сюда. Тебе много вещей забирать из Хэмингтона? Из дома, из лаборатории?

– Нет. Все, что нужно, я уже взяла. Не хочу возвращаться в Хэмингтон. В конце концов, напишу Агнессе, она вышлет что-то. Ведь здесь кто-то останется?

– Возможно… Хорошо. Эш, заказывай шаттл. Что-нибудь до любого внутреннего радиуса.

– Уже. Сегодня, в девять, «Баальбек» с шестьдесят второго – устроит?

– Вполне.

Промелькнули сборы с поисками куртки для Мэриэтт и торопливыми подписями набежавших бумаг, тоскливые минуты пустого ожидания, потом крытый подъезд, многотерпеливый Чалый, запряженный в коляску с поднятым верхом, прощание с Эшли («Сколько раз мы вот так встречались и расставались? Ладно, бог даст, еще свидимся»), Алекс на козлах, щелканье кнута, цокот подков по мокрой брусчатке, грозно поднявшийся к гранитным рубежам набережной Твидл, Тауэр Бридж, Райвенгейт, надвинувшиеся и растаявшие во мгле исполины Хэмингтона, лесная дорога, забор и ворота Тринадцатого района. Алекс вгорячах загнала коляску едва ли не на саму посадочную площадку; не удержавшись, приглушенно завыла, обняв Диноэла, потом всхлипнула, вновь вскочила на свое сиденье и вихрем умчалась прочь.

– Ну, знаешь, – сказала Мэриэтт.

И вот уже гром, рев, слепящие огни, вновь теснота, хаос труб и кабелей, транспортные сетки, облезлые кресла, запах пластика и кислая вонь гидравлических смесей – преддверие роскоши и комфорта огромного лайнера – прощай, Тратера!

«Не зарекайся», – голосом «клинта» равнодушно ответила Тратера.

Гул, рев… Старт!

* * *

Ночь, точнее сказать – поздний вечер, и снова дождь.

– Боже, мы привезли с собой лондонскую погоду…

Старенький институтский «Мерседес» с высокими фарами в форме восклицательных знаков, прохрустев по камням, развернулся и растворился в темноте. Башня бывшей водокачки чернела во мраке, напоминая маяк, у которого фонарь неожиданно съехал к основанию. Вокруг шумел и вздыхал лес, и в сходящихся конусах света от ламп над крыльцом буйствовал ткацкий станок дождя.

– Какие у тебя тут ворота, – сказала Мэриэтт. – И вообще настоящая крепость.

– Это гараж, – ответил Дин.

Замки защелкали, открылась одна дверь, за ней вторая, и они оказались в цокольном этаже. Навстречу им радостно оскалилась широченная морда «Хаммера», гофрированный кусок стены, застрекотав, убежал в потолок, открылась лестница, Диноэл взял с пола спортивную сумку, в которой лежала прихваченная второпях куртка Алексис и купленная по дороге снедь, как-никак, они приехали к пустому холодильнику, и сказал: