– Я пойду, но ты не уходи, хорошо? – я обернулась. Мой проводник стоял совсем близко и задумчиво чесал в затылке.

– Да уж куда я денусь, сиятельная! Хоть всю ночь буду вас караулить, не бойся, – хмыкнул Гаруул, слегка подталкивая меня внутрь. – Ты уж там не ругайся больно…

Я усмехнулась и вошла. Коридор был освещен, но пуст. Со стен, со всех сторон на меня глядели Серебрянорогие, словно укоряя в нерешительности. Его колесницы мчались над землей, сражая врагов мириадами стрел, а обжигающий грозный взгляд пронизывал душу.

Сделав с десяток шагов, я оказалась у святилища. В его глубине, освещенный красноватыми отблесками жаровен, стоял он, тот, что смутил мой разум и похитил сердце. Его фигуру было невозможно спутать ни с чьей другой.

Асмаррах, услышав шорох, быстро обернулся. Он все так же был по пояс обнажен, лишь темный воинский чешуйчатый плащ прикрывал плечи. Я замерла, словно боясь вспугнуть это видение. Чувства нахлынули, сбивая с ног, прерывая дыхание.

– Ты пришла! – хриплый шепот показался оглушающе громким. Он отразился от стен, от пляшущих багровых теней и обступил меня со всех сторон.

– Ты пришла, мой цветочек! Прости меня, я был так глуп!

В мгновение он оказался рядом. В неверных отблесках я не могла четко разглядеть черты его лица, но мне показалось, что он боится. Чего?

– Ты позвал, и я пришла, – сорвалось с губ, и в следующее мгновение его сильные руки подхватили меня.

– Ты пришла! – шептал он, целуя мое заплаканное лицо, а я вдыхала терпкий аромат его тела, боясь пошевельнуться.

Время отступило, замерло и понеслось вскачь, а Асмаррах, словно мальчишка, все кружил и кружил меня, осыпая поцелуями.

– Скажи мне, скажи, правильно ли я услышал тогда! Правильно ли я понял? – прошептал он, наконец, опуская меня у самого алтаря, – Это правда, что ты носишь нашего сына?

– У меня нет причин обманывать тебя, Асмаррах Самирский. Но я не берусь утверждать, что это будет мальчик, – от избытка переживаний во мне, видимо, проснулась саркастичная Юлия.

От неожиданности ответного напора любимый слегка отстранился и пристально заглянул мне в глаза.

– Ты злишься? Ты мне не рада? Твои чувства изменились? – в шепоте звучала неподдельная тревога.

– Нет, я все еще люблю тебя, но ты испугал меня, – выдавила я. На самом деле говорить не хотелось. Хотелось, чтобы он кружил, обнимал, целовал, но слова срывались с губ сами.

– Я боюсь. Я боюсь, что твой гнев навредит мне. Боюсь, что ты ударишь, прогонишь. Ведь если бы не верный Гаруул, ты бы сделал это! Ты собирался поднять на меня руку! – справедливый гнев придавал мне сил.