– Ты сломала мою жизнь. Признаешь это?

Гордое сопение.

– Да и черт с ней, все равно ничего хорошего не получалось. Не могло уже получиться. Перед собственной совестью отвечай, если захочешь, мне все равно. Но вот другое… Ты изуродовала человека. Ни в чем не виноватого. Этот грех посерьезней, верно?

– Он хотел тебе навредить, так что ещё надо посмотреть насчет вины.

– Я не про водителя. Есть и кое-кто ещё. Кое-кто, лежащий в моем доме.

– Тоже моих рук дело?

– А чьих же? Он был рядом со мной в тот вечер. Не помнишь?

– Может и был. Я злилась и кроме тебя ни на кого больше не смотрела.

Ну хоть честно призналась. Бешенство имеет привычку застилать глаза, это точно.

– Тогда поверь на слово.

– И чего?

– Не собираешься починить хотя бы часть того, что сломала?

Хмурый взгляд исподлобья. Хорошо, поговорим иначе.

– Знакомая вещица?

– Как ты мог?! Это же… это…

Вскочила на ноги. Дотянуться до записной книжки в моей поднятой руке все равно не смогла бы, но состроила угрожающую рожицу.

– Отдай!

– Знаешь, что в ней написано?

– Неважно!

Чтобы такая любопытная егоза и куда-то не подглядела? Не верю.