Асэми гневалась.

— Мирослав! — сдавленный крик Тома оборвался в наушнике.

Пол под ногами дрогнул. Мирослав не удержался, упал на колени и вцепился руками в скалу. Напрягая все силы, он пополз прочь от разрушающегося входа вглубь пещеры. На разворот уже не оставалось времени. По шлему дробью застучали каменные осколки. Тряхнуло особенно жёстко, и Мирослава приложило о стенку тоннеля. В голове зазвенело.

Когда землетрясение наконец стихло, Мирослав с трудом поднялся на ноги и увидел, что входа больше не существовало. На его месте надгробным памятником сложились глыбы обрушившейся скалы…

Часть 3. Надежда

Мирослав сам не понимал, зачем ещё переставляет ноги. Связь с Томом потеряна. Смысла в движении не было. И всё же остановиться — означало смириться с неизбежным.

Мирослав прикоснулся перчаткой к гладкой, как оплавленное стекло, стенке. Тоннель ветвился, изгибаясь невероятными петлями, и было сложно свыкнуться с мыслью, что столь хаотичную, но, в то же время, полную странной гармонии структуру создал неведомый разум.

Какое безумие! Движение убьёт его куда быстрее. Голова слегка кружилась, а значит, скафандр уже не в силах абсорбировать углекислый газ и сбрасывает его в окружающее пространство, компенсируя потери чистым кислородом. Мирослав прикинул, сколько у него времени до того, как кислород выжжет нервную систему. Выходило, что немного.

По спине пробежал холодок, но стенки тоннеля словно звали за собой, вели, заставляли идти. И Мирослав упрямо шёл, не уверенный, что может и волен остановиться. Он давно миновал точку невозврата, а тоннель всё так же уводил в сердце тьмы.

Или не тьмы? За очередным поворотом коридор будто наполнился свечением, но настолько слабым и неверным, что Мирослав не решился поверить в него. Галлюцинации. Началось.

Он прикрыл глаза и огромным усилием воли заставил себя остановиться. Глянул на датчик внешнего давления. Но тот продолжал глючить, показывая данные не многим отличавшиеся от земных. Мирославу сейчас очень хотелось на Землю. Показания приборов словно насмехались над ним.

Мирослава повело. Привалившись к стене плечом, он неуклюже сполз на пол. Надо записать сообщение для Сони. Хотя какая разница? Шансы, что его тело найдут — практически нулевые. Но умирать молча ещё тяжелее.

Датчик процентного содержания кислорода в окружающей среде издевательски мерцал цифрой двадцать один. Мирослав тупо смотрел на показания приборов. Они все сбоили. Что-то коротнуло в скафандре. Иначе эти данные не объяснить. Но надежда, скорее походившая на отчаяние, всё же мучительно трепыхалась в груди, притворяясь стуком сердца, очень хотевшего жить. Мирослав закрыл глаза. Руки, ставшие вдруг неподъёмными, бесконечно долго тянулись к шлему.