Я сделала маленький вежливый глоток, боясь, что напиток окажется крепким, но во фляге оказалась простая вода, вкусная и чистая.

– Что же мне делать? – спросила я, возвращая флягу.

Почему-то я почувствовала, что именно этот человек, незнакомый, странный, первый встречный, подобравший меня на тракте, может дать мне тот самый единственно верный совет, который был мне очень нужен.

– Я думаю, ты уже знаешь, что тебе делать, разве нет? – Огонек трубки вспыхнул в темноте, когда незнакомец повернулся ко мне. В слабом отсвете его лицо было едва различимо – я разглядела только, что передо мной был молодой мужчина, хотя по голосу предположила, что он стар.

– Что?

– Твоя история кажется вполне законченной. Ты уже знаешь, что делать, – это было ясно из твоих слов. – Он вздохнул. – Люди часто не готовы сразу признать очевидное.

– И что же здесь… очевидного?

Трубка погасла, и он чиркнул спичкой.

– Ты – добрая девушка. Добрая, смелая и преданная тем, кто ее полюбил.

– Я не знаю, какая я…

– Глупости. – Он отвернулся. Повозка плавно катила по тракту, и не было слышно ни скрипа колес, ни стука копыт, будто мы плыли по воздуху. – Каждое утро любой просыпается немного другим. Ты – то, что ты есть сейчас, в эту самую минуту. Ты – сумма всех принятых тобой решений, всех друзей и врагов, счастья и боли… Ты – это ты. Тебе не нужно гнаться за прошлым ради того, чтобы обрести себя. Настоящая ты – всегда в будущем.

Его голос убаюкивал, повозка катилась медленно и мерно, и я задремала.

Сквозь сон я почувствовала, как мы остановились, – не знаю, сколько времени прошло, – и услышала гудок приближающегося поезда.

Незнакомец помог мне вылезти из повозки, подсадил на подножку вагона, похлопал по плечу:

– Удачи тебе, Лекки.

Я не успела спросить его, откуда ему известно это имя, – поезд тронулся. И человек в плаще, и его повозка сразу остались позади. Обернувшись, я увидела, как он помахал на прощание, – и вдруг заметила, что на руке у него не хватает пальца.

* * * *

Старик, проверявший билеты, посмотрел мой, кивнул и пошел дальше, шаркая форменными ботинками.

Возница сказал правду: ни контролер, ни редкие ночные пассажиры не обращали на меня внимания. Я даже рискнула отодвинуть капюшон на затылок, открыв лицо.

Я еще раз проверила пузырек в кармане. Он был на месте и оставался теплым. В нем определенно таилась жизнь – моя или чья-то еще.