Попытался я выйти на след и наших шведов, Свена и Тубиаса, которых Тим спас от «серых» и накоротке познакомил со мной. Эти ребята наверняка знали, как подступиться к стоявшей перед нами задачи. Увы, никаких фактов их деятельности я не обнаружил. Даже Рамон не смог мне помочь.

Зато самостоятельные изыскания привели нас к осознанию того, за сколь масштабное предприятие мы взялись. Нам предстояло построить то, что мы один раз в жизни видели летящим высоко в небе собственными глазами, а Тим ещё и трогал в виде груды металла и тряпок на земле. И при этом мы должны были чётко решить, каким должен быть дирижабль, чтобы поднять нас на высоту стратосферы, то есть порядка 20 километров, при этом не лопнуть в условии разрежённости окружающей среды, не замёрзнуть и не обледенеть при температурах в минус 50—70 градусов по Цельсию, а возможно, и не расплавиться в солнечных лучах, которые могут оказаться там гораздо опаснее, поскольку им не приходится преодолевать воздушный фильтр. Достаточно вспомнить переживания профессора Огюста Пиккара, с восхитительным юмором описанные им в книге «Земля, небо, море». В первой же главе он рассказывает о том, что им с его другом Паулем Кипфером пришлось испытать при подъёме на высоту в 15 с половиной километров, которые для 1931 года были безоговорочным рекордом. До рассвета их алюминиевая капсула жутким образом обледеневала и снаружи, и внутри, но стоило появиться Солнцу, как внутри «пошёл снег», и очень скоро друзья спохватились, что им не положили обещанных двух больших бутылок с водой. А пить уже хотелось страшно, поскольку при минус 60 градусах за бортом внутри капсулы уже царили все плюс 40. И только когда Солнце вышло в зенит, то есть когда капсула оказалась в тени раздутого над ними шара, температура постепенно опустилась до терпимой. Дневное и ночное время по той же причине влияло на температуру воздуха в самом шаре, то есть, на его аэродинамические свойства: снижение в вечерние, холодные часы, происходило значительно быстрее, чем в дневные. Что в случае Пиккара спасло ему жизнь, поскольку взлёт прошёл неудачно, и клапан для впускания газа из шара, когда тот окончательно раздулся в стратосфере из-за десятикратного уменьшения давления, заклинило, так что учёным, по их же подсчётам, пришлось бы опускаться до земли порядка семнадцати дней, тогда как запасов того же кислорода у них было всего на сутки. К счастью, Солнце честно зашло и спуск охлаждавшегося и параллельно сдувавшегося пузыря ускорился до тех пор, пока клапан снова ни заработал. То был первый полёт человека на такую высоту, и мы, почти сто лет спустя, не могли позволить себе роскоши полагаться на провидение и удачу.