Корпус назад. Не ожидавший такого седой центурион, подается за своим мечом вперед и в следующее мгновение лишается кисти.

Клинок Квинта пробивает ему шлем и врезается в череп. Седой центурион валится под ноги своим солдатам. Квинт вытаскивает меч врага из своего плеча. Перед глазами плывут круги, и тьма хочет забрать его в свои сладкие объятия.

«Если упадешь – умрешь» – звучит в голове Квинта.

Из последних сил он отбивает клинок, направленный ему в грудь. Тела справа и слева закрывают его, а сильные руки тянут назад. Они протаскивает его сквозь весь строй и сажают на песок позади центурии.

– Воды. Как же жарко, о Боги, – сипит Квинт.

Кто-то подносит флягу к его губам, а на голову льются живительные струи такой прекрасной прозрачной жидкости. Взгляд проясняется, и Квинт встает. Его рука все еще сжимает меч, похоже, ничто не может отнять этот клинок. Опцион – Флавий Мерцел занял место Квита и теперь сражается в первых рядах.

«Молодец» - подумал Квинт и бросил взгляд на правый фланг.

Липкие от пота волосы встали дыбом. Разбитые, разрозненные остатки их кавалерии отступали, за ними по пятам следовали конники врага, не давая ни развернуться, ни перестроится. Легион Юния, так удачно отразивший атаку кавалерии, наступал на правый фланг.

Пространство вновь заволокло пылью, и все затерялось в туманной взвеси. Один из медиков забинтовал руку Квинта и побежал помогать другим.

Центурион попробовал пошевелить плечом. Боль была сильной, но кость цела, и это радовало. Щит он держать не может, но рана затянется, и все будет, как прежде.

Квинт надел шлем и вновь встал в строй своей центурии. Первые ряды терялись в свалке людей. Бой превращался в мясорубку. В ход шли кулаки, камни, обломки доспехов и даже зубы. Крики ярости превратились в рев диких зверей.

Сигнал отхода. Линии снова расцепились и солдаты, таща за собой оружие, стали пятиться назад.

Поле было усеяно телами убитых. Мертвые лежали в пределах одной линии с незначительными отклонениями. Ни одна из сторон не отступила и не сдалась. Как скажут после:

«В центре Фелерейских полей столкнулись две скалы. Они крошились, трескались и разрушались, но ни одна не уступила. И если есть где-то в мире пылающая бездна, то она разверзлась в тот день».

Легионеры стояли, оперившись на щиты, те, кто не мог держаться на ногах, сидели на раскаленной земле. Доспехи больше не сверкали в лучах солнца. Кровь, смешанная с пылью, густо покрывала броню и тела людей.