Джинния обдумала эти слова, потом покачала головой.
– Нет. И путешествие, и исцеление несут в себе риск. Я не хочу идти сразу на двойной риск, зная, что в итоге могу ничего не получить. Сначала мы должны его найти.
– Тогда мы должны оговорить временны́е рамки, – сказала София. – Мне не улыбается застрять на другом краю света без денег и без лечения, помогая тебе в поисках до тех пор, пока ты не согласишься, что его невозможно найти.
Джинния, похоже, собиралась что-то возразить, но потом передумала.
– Ладно, рамки так рамки. Сколько?
София задумалась.
– Неделя. Семь дней с того дня, когда мы сойдем на берег в Нью-Йорке. В конце седьмого дня ты исцелишь меня, найдем мы его или не найдем.
Джинния ахнула от возмущения.
– Всего семь дней!
– Начнем с того, что моих денег может не хватить даже на это время.
Джинния принялась расхаживать перед костром туда-сюда, с досадой стискивая кулаки. Наконец она раздраженно вздохнула.
– Ну да, наверное. Что ж. Пусть будет семь дней.
Но ее тон вызвал у Софии недоверие.
– Ты поклянешься? – Потом, неуверенно: – Джинны вообще дают клятвы?
Вид у джиннии сделался оскорбленный.
– Ну разумеется, мы даем клятвы. Мы клянемся горой Каф. И если мы нарушаем свое слово, то лишаемся всех шансов вернуться туда – хоть в этой жизни, хоть в любой другой.
– Тогда поклянись мне горой Каф, что ты исцелишь меня не позже семи дней после того, как мы прибудем в Нью-Йорк, найдем мы Ахмада или нет.
Джинния некоторое время думала, потом произнесла: