Скрываться? – возмутилась она. Только потому, что я прошу тебя разговаривать как джинн, насколько это в твоих силах?

– Я понимаю твой гнев, – сказал он. – Когда-то я тоже думал, что смогу жить в этом теле, среди этих людей и никак не измениться. Что у меня получится, как они выражаются, выйти сухим из воды.

Она представила себе эту картину и передернулась.

– Вот видишь? – улыбнулся он.

И ты не испытываешь неприятных ощущений, когда произносишь вслух такие вещи?

– Испытываю, но я научился с ними жить.

И теперь, произнесла она, вместо того чтобы вернуться к нормальной жизни, ты требуешь от меня сделать то же самое?

– Джинния, ты, возможно, считаешь, что я могу взять и вот так разом избавиться от всех моих человеческих привычек, но это не так. Я никогда больше не буду прежним. А если даже и попытаюсь, то единственное, чего добьюсь, это стану несчастным. Так что – да, я вернусь вместе с тобой обратно в пустыню. Но ты должна смириться с тем, что я всегда буду в какой-то мере человеком, а со временем и ты тоже станешь.

Довольно долгое время она молча смотрела на него. Потом произнесла:

Нет. Она отстранилась от него – его руки соскользнули с ее талии, – а затем дематериализовалась и отплыла за край платформы. Ты ошибаешься. Я проделала такой путь не для того, чтобы слабеть, превращаться в непонятно что и бояться собственной природы, как это делаешь ты. Я не какая-нибудь трусливая предательница! Если бы я знала, что так будет, когда впервые увидела эту треклятую…

Она осеклась.

Он нахмурился.

– Когда ты впервые увидела кого, джинния?