– Еще как нужен, – бросил он, завязывая шнурки. – Я же скованный железом джинн, ты не забыла? Я часть твоей драгоценной истории. Ты притащишь меня обратно, как беса в бурдюке, если придется.

Она снова презрительно фыркнула.

Мог бы сказать мне спасибо за то, что предложила тебе дом, когда у тебя нет ничего, кроме этого… этого убожества в коробке!

Эти слова заставили его остановиться. Он распрямился и со странным выражением устремил взгляд мимо нее на металлическую махину.

– Убожество в коробке, – повторил он – а потом вдруг, к изумлению джиннии, расхохотался.

Ты осмеливаешься смеяться надо мной?!

– Нет, джинния, я смеюсь над собой. До сих пор я никогда этого не замечал. – Он поочередно ткнул в углы Амхерста, начертив в воздухе куб. – Это же заключенное внутри неизменной привязанной к земле формы, – а теперь он указал на спиралью уходящую под потолок лестницу, повторив в воздухе ее контуры, – воспоминание о полете. – Недоуменное выражение на ее лице вызвало у него улыбку. – Неужели ты не видишь? Я-то думал, что создаю нечто такое, чего мир никогда еще не видел, а построил в очередной раз всего-навсего самого себя. Ахмада аль-Хадида, недоджинна. Убожество в коробке. – Он усмехнулся, качая головой. – Когда они придут, пусть забирают его себе, если захотят, – произнес он, словно разговаривая сам с собой. – Они найдут ему какое-нибудь применение. Да хотя бы детскую площадку для ребятишек сделают.

Он что, спятил?

Для каких ребятишек? Кто «они»?

– Мои соседи, люди, которые живут рядом. По всей видимости, я скрывался слишком долго, и теперь они готовы вышибить дверь Амхерста. Представляю себе их лица.

Он ухмыльнулся.

И ты просто… просто позволишь им сделать это? Ты не станешь драться за свой дом?

Улыбка сползла с его лица.

– Нет, – сказал он. – Не стану. Я не хочу драться с ними. Во всяком случае, не за это. Ты была права. Это всего лишь коробка.