– Но они не стали ничего мне рассказывать, – упрямо продолжал он, полный решимости выложить ей все до того, как она его остановит. – Про то, кто они такие, или… или, наверное, точнее будет сказать, что они такое. Они пытаются не вмешивать меня во все это, потому что знают, что ты будешь в бешенстве. Но им нужна помощь, а я понятия не имею, что делать. – Он взял ее за руки. – Пожалуйста, мам. Я очень тебя прошу. Расскажи мне.

Все это время она смотрела на него с ошеломленным видом, но сейчас ее лицо закаменело.

– Тоби, – произнесла она. – Они правы. Послушай их. Послушай меня. Иди домой, сынеле. Они опасные люди, все трое.

– Мам, ты что, не слышала, что я сказал? Происходит что-то ужасное, и если я не….

– Что-то ужасное уже произошло, – рявкнула она, отнимая у него руки. – Твоя драгоценная миссус Хава у меня на глазах едва не убила человека.

Он смотрел на мать во все глаза – и тут часть головоломки встала на место.

– Это был мой отец, – произнес он. – Тогда в переулке.

Она коротко кивнула.

– Ахмад тоже там был. Он оттащил ее от Ирвинга, но у него еле хватило сил совладать с нею. Ему пришлось причинить ей боль, чтобы привести в чувство, – он жег ее голыми руками…

– Она пыталась защитить тебя?

Ее глаза гневно сверкнули.

– Какая разница? Она чудовище, Тоби! Она голем!

Эти слова, похоже, стали неожиданностью для нее самой. Она сжала губы и сердито посмотрела на сына.

Голем? Он, разумеется, знал про големов, хотя главным образом из бранных выражений. «Сэмми тупой, как голем. Что стоишь столбом, как голем?» Он всегда воображал их себе как огромных неповоротливых великанов. Мать никогда не рассказывала ему сказок про големов – но, с другой стороны, она вообще никаких сказок никогда ему не рассказывала.

– Она не может быть чудовищем, – твердо произнес он. – Она спасла мне жизнь. И тебе тоже.