– Это Хава меня спасла. Она пришла за мной – нет, они пришли вдвоем. Я не очень четко все помню. Но тому старику нужна была она, а не я. Так что он взял ее, а меня отпустил.

– Выходит, она поменялась с тобой местами?

Его мать кивнула, но, увидев выражение его лица, поспешно добавила:

– Но это же из-за нее я вообще там очутилась! Если бы она не… – Не договорив, она вздохнула. – Ох, я вообще уже ничего не знаю. Я была совсем молоденькой и случайно оказалась замешана в их делах. После этого все в моей жизни пошло наперекосяк. – На глазах у нее выступили слезы. – Я просто хотела для тебя лучшей доли, милый.

– Я знаю, мам, – тихо отозвался он. – Но думаю, теперь все это часть моей жизни тоже. Я не могу просто делать вид, что ее нет.

Молчание. Потом Анна утерла глаза и произнесла:

– А теперь расскажи-ка ты мне кое-что, раз уж у нас с тобой пошел такой разговор. Откуда у тебя взялась золотая монета, которую ты хранишь под диваном вместе со своей заначкой?

Так она все это время знала про его тайник?! От смущения Тоби бросило в краску.

– Мне ее дал… ну, в общем, мне ее дал мистер Ахмад. Это были чаевые за телеграмму! – поспешил добавить он, видя, что глаза у нее округлились. – Так это все и началось! Я принес ему телеграмму, а он дал мне на чай эту монету. Он даже не знал, кто я такой. И думаю, особенно не смотрел, сколько именно мне дает.

Она фыркнула.

– Ну да, это очень в его духе. – Потом, в ответ на его умоляющий взгляд: – Ладно, хорошо, сынеле. Так где сейчас Хава?

Тоби охватило невыносимое облегчение; ему хотелось расцеловать ее, губы сами неудержимо расплывались в улыбке.

– Она преподает кулинарию в сиротском приюте, на севере, в Гамильтон-Хайтс. Только теперь она называет себя Шарлоттой.

Анна скривилась.

– Чем, интересно, ей не угодило имя Хава? Ладно, это не важно. А Ахмад? Он все еще в Маленькой Сирии?

Тоби кивнул.

– Он в одиночку живет в целом здании. В Амхерсте. Ты не представляешь себе, во что он его превратил.

– Думаю, что как раз представляю. – Она помолчала, испытующе глядя на сына. – Когда ты разговаривал с Хавой… ты думал о чем-нибудь таком, о чем тебе не хотелось бы, чтобы она знала?

Тоби почувствовал, что бледнеет.

– Ты хочешь сказать… она умеет…