Река тянулась с севера на юг, изрезанная поперек прямоугольными пирсами, похожими на упавшие пшеничные колосья. Паромы, баржи, грузовые терминалы, мелькнула у нее мысль. Она ощущала, как София пытается перехватить ее внимание, умоляя ее остановиться; не обращая на женщину внимания, она полетела дальше над ближайшим пирсом. Целью ее была середина реки. Джерси-сити, подумала она в отчаянии, глядя на противоположный берег. Хобокен. Ей не хотелось умирать – но и жить не хотелось тоже. Не такой жизнью. Она собралась с духом, содрогаясь от страха…

Постой! – прокричал женский голос.

Изумленная, она замерла в воздухе, обернулась – и увидела на краю пирса темный силуэт.

Голем была настолько потрясена, что могла думать только о золотой вышивке Джинна. Она бы никогда не подумала, что он вышил портрет джиннии, если бы видела ее раньше. Это была не девушка с огненными крыльями, но живое, переливчатое сияние, пелена пламени, струившаяся в воздухе.

Джинния спустилась вниз и начала медленно кружить над ней, рассматривая ее с таким острым любопытством, что оно было почти невыносимым. Ее мысли налетели на Голема роем жалящих пчел, образы и эмоции фонтаном вырывались из ее сознания и снова исчезали, слишком быстро, чтобы Голем могла их уловить.

Ты не человек, сказала джинния. Ты – нечто иное. Существо из земли, созданное человеческими руками. Что ты такое?

И ее огненный язык тоже не походил ни на что слышанное доселе Големом. Слова были короткими, но в каждом крылся океан значений: язык, глубины которого хватило бы на многие века исследования, так что при помощи него можно было описать скалу, закат, любовника – в самых мельчайших подробностях.

Ох, Ахмад, подумала Голем, пораженная. Я вижу, что ты потерял. Я понимаю.

Джинния по-прежнему кружила над ней, внимательно ее рассматривая. А потом вдруг отстранилась.