Мотя поджала губы и уставилась на меня с сомнением.

- Надо, - сказала я со вздохом. – Для расследования. Потому что…

Потому что не нравится мне это.

Категорически.

Комната Медведя была небольшой. Пахло в ней травами и висела в воздухе незримая взвесь целительской силы. А княгиня хороша, чтобы спустя столько времени и не развеялось. Я такое только в госпиталях и ощущала.

- Вот туточки…

Кровать аккуратно заправлена.

Столик. И флаконы выставлены по ранжиру. Графин с водой. Стакан.

Одежды нет.

Обуви нет.

Письма нет.

Ни хрена нет. И Медведя тоже.

Думай, думай, думай… розовая бумага. Запах духов. Сладких… травы почти перебивают, но запах кажется смутно знакомым. Он едва уловим. И я кладу обе руки на загривок Девочки. Она скулит. Не понимает. Ей не с чем сравнивать.

Что было в записке?

Что заставило уйти так быстро?

- Он только звонил? Не спрашивал про княгиню?

- Нет.

- А про Бекшеева?

- Спрашивал, - сказала Мотя.