Спокойствие.

И все под контролем.

Тихоня.

Холод.

И жар. Внутри. В груди…

- Не дергайся, - голос жесткий, и приказ заставляет замереть, Бекшеева тоже. Правильно. Он боится Тихоню, что разумно.

А кого нет?

Глаза открывать сложно…

И перед ними все плывет, хотя света достаточно. Весь альбит почти светится, где-то ярче, где-то тусклее. И кажется, что они сами заперты в огромном кристалле. Дерьмо… так. Снова усилие.

Сомнения.

Страхи.

Тихоня замер, вцепившись руками в серебряный крест. Забрал? Нехорошо брать улики с места преступления, но он в своем праве. Чуть прикрыл глаза. Скосил.

Сапожник?

Медведь тяжело дышит. И за ним этот, с друзой, тоже наблюдает внимательно. Как и за Зимой. Софья? Ниночка… даже не смешно.

Янка?

Княжич?

Вариантов немного, но…

Рука Тихони падает, почти касаясь пальцев Сапожника. И тот едва ощутимо вздрагивает.

Сомнения.

И страх. Нет, не перед смертью. Страх, что не справится. Руки ведь слабые. Несмотря на все его старания, все одно слабые. А шанс один. И теперь Бекшеев явно ощущает прикосновение стали к пальцем. И ноющую рану на запястье, как будто это ему вены перерезали.