Ямада и Дзиэн тактично помалкивали, попивая чай. Должно быть, им обоим тоже было о чём поразмыслить, но пока Уми была только рада тому, что можно было и не пытаться поддерживать застольную беседу.

А когда к ним снова заглянула бабушка Абэ, чтобы узнать, как разместился её новый гость, Уми решила воспользоваться любым благовидным предлогом и ускользнуть вместе с ней, чтобы отвлечься хоть немного от всего произошедшего в стенах этой комнаты.

Но каннуси первым попрощался с Уми – то ли почувствовал её настроение, то ли старику и впрямь хотелось побыть одному. Как бы то ни было, Уми подобный исход оказался только на руку.

Распрощавшись с каннуси, женщины вышли в коридор. Однако Ямада не спешил следом: похоже, он хотел поговорить о чём-то с каннуси без свидетелей. Или же он просто хотел в тишине и спокойствии насладиться чаем.

Решив не дожидаться монаха, Уми и бабушка Абэ потихоньку двинулись в сторону лестницы.

– Не берите денег с почтеннейшего каннуси, – начала Уми, когда они отошли от комнаты на достаточное расстояние, чтобы её слова точно не достигли ушей Ямады и Дзиэна. – Все расходы по его содержанию я хотела бы взять на себя.

За время работы в игорном доме Уми удалось накопить довольно приличную сумму. Что-то она тратила на бытовые мелочи, ради которых не хотелось беспокоить отца: ни к чему Итиро Хаяси было знать, что его дочери потребовался новый пояс или шпилька.

И теперь часть накоплений можно было потратить на благое дело, не прибегая к помощи отца. Видит Дракон, перед Обоном у главы клана Аосаки и без того было много дел!

– Да ну что ты, – отмахнулась от неё старушка. – Я бы и так не стала брать с него ни сэна. Бедный каннуси, только милостью Владыки он остался жив! Как подумаю, что могло бы с ним случиться, останься он в святилище, и у меня аж сердце замирает от ужаса!

Они спустились в харчевню, и бабушка Абэ поморщилась, когда по улице, прямо в опасной близости от входа и статуи пузатого тануки пронеслись трое полицейских.

– Никакого от них толку, – вздохнула старушка и уселась за ближайший столик. – Всё стрекочут, словно кузнечики, и бегают-бегают, будто ужаленные… Но ты мне вот что скажи, отец-то твой что собирается делать с этим поджигателем, будь он неладен?

– Не знаю, но вряд ли ему сейчас будет дело до святилищ, – вздохнула Уми. Как она ни пыталась отогнать от себя мысль о смерти дядюшки, та всё равно настигала её так же неумолимо, как гроза посреди широкого поля мисканта, от которой негде было спрятаться...

Бабушка Абэ с понимающим видом похлопала Уми по руке.