– О, Тсути-я, – разобрала Уми уже знакомое ей слово. Она слышала его у сгоревшего святилища Поющих Сверчков, когда старик призывал на помощь силу земли. Теперь, похоже, он делал то же самое.

Ямада чиркнул спичкой о коробок, и на её кончике заплясал яркий огонёк. Монах положил спичку себе на ладонь, и огонь ласково облизал его кожу, не причиняя ей никакого вреда.

– Такиби, взываю к твоей силе, – вполголоса произнёс Ямада, прикрывая веки. Огонь разгорелся ярче, и в нём то и дело начали мелькать синие сполохи. Уми так засмотрелась на них, что не сразу заметила, что старик и монах уже открыли глаза.

– Теперь твоя очередь позвать стихию, – проговорил Дзиэн, кивком указав на тыквенную флягу с водой. – Назови её имя, и она явится.

– Э-э, ладно…

Уми занервничала. Как прикажете вызывать воду? Не могла же она просто сказать: «Эй, вода, иди-ка ты…» Нет, на призыв это точно не было похоже. Скорее наоборот. К тому же Дзиэн и Ямада называли стихии земли и огня как-то по-особенному. Тсути и Такиби. Земля и Костёр… Должно быть, у стихий и впрямь были свои имена, известные только колдунам.

Но ведь она-то колдуньей не была и становиться ею не собиралась! Подумаешь, вода пару раз отозвалась на какой-то там эфемерный зов. Но, во-первых, сознательно Уми никого не звала и звать не собиралась. А во-вторых, её спутники, похоже, совершенно не намеревались помогать ей и подсказать имя стихии, к которой нужно было обратиться.

Придётся как-то справляться самой.

Уми пристально уставилась на флягу, пытаясь силой мысли заставить воду проявить себя.

«Давай, ну же!» – Уми стало даже немного жарко от натуги, но фляга и её содержимое оставались недвижимы.

«Мы не пытаемся подчинить, а обращаемся за помощью», – вспомнились Уми недавние слова Ямады. Раз проявленная сила воли не впечатлила стихию, можно испробовать иной способ. В конце концов хуже от этого ей точно не будет. Наверное…

– Помоги мне, – прошептала Уми, прикрыв глаза, как до того делали Дзиэн и Ямада. – Прошу тебя, отзовись… Симидзу.

Имя скользнуло с её губ так же мягко, как водомерка по глади пруда. Глаз Уми так и не открыла, но откуда-то она знала, что стоящая перед ней тыквенная фляга задрожала, и из её горлышка просочилась округлая водяная капля. Уми протянула ей навстречу сложенные лодочкой ладони, и капля мягко опустилась в них. Это было приятнее, чем зажать пойманную бабочку в кулаке, чувствуя, как её крылышки щекочут тебе ладони. Сейчас в руках Уми будто бы билось чьё-то настоящее живое сердце, напоенное живительным синим сиянием. Сильное, но хрупкое: стоит чуть отвлечься и сжать ладони сильнее, как всё закончится…