Особо мнительные люди поговаривали, что купца покарали ками за его жадность и за то, что он вовремя не делал им подношений. Остальные же полагали, что склады спалил клан Аосаки, который вовремя не получил плату за свои услуги «охраны» объектов. Весь портовый квартал находился под контролем якудза, которые брали мзду с каждого корабля, заходившего в порт Ганрю, и поддерживали порядок в этом неспокойном районе. Полиции приходилось мириться с самоуправством якудза: без их помощи они просто не справлялись с разнузданными пьяницами-матросами и бандитами самого разного пошиба, которыми порт кишел, как бродяга вшами.

Время шло, но после несчастья, постигшего склады Танигути, желающих отстроиться на пустующей земле так и не находилось. С той поры пустырь Танигути так и пустовал, и клан Аосаки уже и не чаял найти для этого места новых арендодателей.

Но с прибытием в Ганрю балагана всё изменилось.

***

Несмотря на то, что до начала представления оставалось ещё больше часа, на пустырь Танигути уже съехалась чуть ли не половина города. Во всяком случае столько народу в одном месте Уми видела только во время больших праздников.

Шатры балагана украсили разноцветными лентами и колокольчиками, которые мелодично звенели, когда с реки Ито задувал ветер. Между ними были натянуты гирлянды бумажных фонариков: пока что они не горели, но совсем скоро, когда сумерки станут гуще, их мягкий свет озарит взбудораженные и радостные лица людей, собравшихся здесь и с нетерпением ожидающих начала представления.

В отличие от Ёсио, который уже бывал в балагане, когда тот только приехал в Ганрю, остальные оказались здесь впервые. Когда-то в далёком детстве, когда балаган приезжал в их края в последний раз, Уми ходила сюда вместе с матерью, но эти воспоминания почти полностью изгладились из её памяти, как и всё, что было связано с её непутёвой родительницей. Уми помнила лишь тёплую ладонь матери, за которую она держалась, когда они шли рядом, и красивую костяную подвеску в виде дракона – мать носила её на поясе, чтобы показать свою принадлежность к клану Аосаки. Иредзуми у Миори Хаяси, если верить рассказам тех, кто знал её лично, никогда не было.

Теперь же Уми с нескрываемым изумлением вертела головой во все стороны, стараясь ничего не упустить. Между шатрами сновали высокие и тощие, как жерди, люди. Присмотревшись внимательнее, Уми поняла, что они двигались на ходулях! Но делали это так ловко, что и впрямь начинало казаться, будто они отрастили себе столь длинные ноги. Особенно лихие «ходульщики» умудрялись даже устраивать потеху: они бежали друг за другом, умудряясь ни на кого не наступить в густой толпе. Удивительная прыть!