Послышался стук. Негромкий, вкрадчивый, осторожный, он доносился из зеркала, накрытого почему-то шелковой красной тканью. Тихонько поскуливая – эти звуки получались у нее теперь вместо плача, – Настя подошла к зеркалу и стянула с него красное покрывало. Зеркало было металлическим, очень старым. Она поднесла к лицу лампу и взглянула на свое отражение. Янтарные глаза, лисья пасть. Звериная голова на человеческой шее… Настя опять попыталась закричать – ее отражение широко разинуло пасть, исторгло струю горячего, булькающего хохота, и поверхность зеркала изнутри заволоклась паром. Спустя секунду кто-то протер ее рукавом. Лиса исчезла. В комнате по ту сторону зеркала стоял человек с окровавленным птичьим клювом.

Она отшатнулась. Человек по ту сторону, наоборот, придвинулся еще ближе и сказал с легчайшим, мягким акцентом:

– Не бойся. Мне нужна твоя помощь.

Она спросила:

– Кто ты?

Получилось невнятно, но он ее понял:

– А ты угадай. И кстати, если ты представишь, что у тебя человеческий рот, говорить станет проще.

– Ты птица Додо? – она последовала его совету, и это сработало. – Ты живешь в Зазеркалье?

– Ты угадала. Смотри, кого я нашел! – ему на руки запрыгнула кошка.

– Но это же Мими! – воскликнула Настя. – Она ушла год назад. В лес, умирать…

– Теперь ты можешь ее погладить, – он поднес кошку к самому зеркалу. – Если переберешься сюда.

Она оглянулась. Ее тело по-прежнему лежало на кане.

– Я что, умерла? – спросила Настя и показала на кан. – Она умерла?

– Она просто спит, – ответил Додо. – И ей снится, что человек внутри нее умер. А жив только зверь.

– Почему у нее в руках деньги?

– Такая традиция у вас тут была в Маньчжурии, – ответил Додо. – Когда человек умирал, ему в руки клали монеты, чтобы он отдал их паромщику – как плату за переправу. За переход души на ту сторону. На самом деле нужна только одна монета, и лучше класть ее в рот. Но и так тоже можно. А зеркала завешивали, чтобы душа не попыталась переплыть на ту сторону одна, без парома.

– А почему у нее связаны ноги?

– Чтобы душа не увлекла за собой и тело. До положения в гроб покойнику ограничивают свободу перемещений.

– А почему в моих туфельках пепел?

Додо не ответил.