Бывает так. В дверном проеме ты видишь отблески пламени. Твой лейтенант плещет воду из ведра, и ты слышишь шипение заливаемого огня, но тебе почему-то вдруг кажется, что шипит не огонь. А тот, кого ты похоронил в длинном ящике из-под снарядов.

Бывает так. Твой лейтенант выволакивает из оружейной цинк патронов, а твой сапер пытается вытянуть длинный снарядный ящик, но он тяжелый, не поддается. Через завесу огня и дыма ты видишь, как сапер деловито роется в ящике с инструментами – в том самом ящике, в котором ты сам нашел молоток и гвозди, – и находит там гвоздодер, и наклоняется над снарядным ящиком-гробом, и с хрустом вырывает из него гвозди…

Ты говоришь:

– Отставить, Ерошкин. Не трогай ящик.

А он отмахивается:

– Так ведь рванет, товарищ майор.

И поддевает доску, и налегает, и крышка падает вбок… Он смотрит в ящик – на труп замполита Родина со свернутой шеей, – потом на тебя. В его глазах – недоумение и печаль. Ты бьешь его в челюсть – просто от безысходности, просто чтобы не видеть этот его доверчивый, вопросительный взгляд, и он падает на колени, ухватив снарядный ящик за край. И ящик кренится, и скрюченный труп выпадает на пол, и из нагрудного его кармана выкатывается монета. А твой сапер размазывает кровь по разбитой губе и шепчет:

– Товарищ майор, это что?..

Бывает так. Ты оборачиваешься – и видишь других. Встречаешься взглядом с лейтенантом Гореликом, и с двумя рядовыми, и с подоспевшим Максимом Крониным, которого все зовут другим именем. Он наклоняется и подбирает с полу монету. И говорит:

– Сколько ж ты своих убил, Бойко?

И ты орешь, глядя только на него, потому что на других, на своих, на тех, кто верил тебе, ты больше смотреть не можешь:

– Да кто тебе тут свой, и-ди-от?! Что, замполит-гнида?! Или Деев, стукач смершевский?! Страна тебе – своя?! Которая в лагеря тебя, и-ди-ота, за твою фронтовую доблесть?!.

И ты выхватываешь ТТ, и дергаешь на себя сапера Ерошкина, заставляя подняться, и, прихватив его локтем за горло, упираешь ствол саперу в висок.

И ты рычишь:

– Дор-рогу! Всем отойти! Пристрелю любого!

…Бывает так. Ты пятишься по коридору, волоча перепуганного сапера, прикрываясь им от своих.

А твой лейтенант все повторяет:

– Товарищ майор… как же так… товарищ майор… да как же?..

И твой снайпер целит тебе в голову из автомата, но выстрелить не решается, опасаясь попасть в сапера.

Бывает так. Тебе, наконец, везет. В оружейной что-то взрывается – и тех, кто преследует тебя, сшибает с ног ударной волной. Ты бросаешь свой живой щит и бежишь через площадь, ты петляешь, как заяц, перепрыгиваешь через потухшие факелы, через брошенные вилы, через мертвого дровосека, замахнувшегося на небеса топором.