Тейт засмеялся – тихо, но, кажется, впервые без издевки. И даже злость его, не успев разгореться, куда-то незаметно исчезла. Он почему-то не торопился возвращаться в магазин, и Винни, стоя рядом с ним в одном халате, пижамных штанах и тапочках, тоже медлил, хотя нещадный ночной холод сковывал конечности и жалил щеки. Винни нравилось разговаривать на лестнице. А после захода солнца, когда слова воспринимались острее, в этом была какая-то особая магия.

– Ты реально надеешься, что твоя мать найдет лапшичную? – спросил Тейт.

Винни посмотрел на узкую черничную полосу неба, нависшего над Сквозным переулком, и проглотил подкативший к горлу ком.

– Ну раз она нашла ее в одном мире, то могла найти и в другом. У Пайпер нюх на аномалии. Не такой, как у меня, но все же. Знаешь, как про нее говорили? Что у нее четыре глаза – два на лице и два на затылке.

Тейт кивнул, не отпустив ни единой колкости, как на его месте уже сделали бы Агнес или Виктор. Винни подумал о том, насколько приятно иметь дело с беспристрастным слушателем. С кем-то, кто не пытается его присвоить или опекать.

– Десять лет прошло. Может, просто сдашься?

Винни поддел ногтем наклейку, которую Агнес прилепила к лестнице. Знал бы Тейт, сколько раз он уже хотел сдаться, но потом вспоминал тот жуткий полароидный снимок и то, что Пайпер могла рассчитывать в этой жизни только на одного человека. Единственного, кому на нее не наплевать.

– Не то чтобы у меня был выбор, Тейт.

– Разве? По-моему, выбор есть. Тебе не приходило в голову, что твоей матери может быть хорошо там, где она сейчас? Даже если это параллельный мир. Может, она счастлива и не думает о тебе?

Винни не стал оборачиваться на звук собачьих когтей, царапающих стену дома у него за спиной.

– Я уже говорил и повторю еще раз. Не все люди предатели. Так что даже не начинай, мне достаточно того дерьма, что я выслушиваю от других. Я знаю Пайпер. Да, она и раньше пропадала, но не на такой срок, и, черт возьми, она всегда возвращалась. Поэтому, очень тебя прошу, не надо вот этого.

Винни мог бы рассказать Тейту о фотографии, о взаимных обещаниях и о многом другом, но к чему зря сотрясать воздух? Тейт бы все равно не понял. Хотя, возможно, стоило дать ему послушать «Коллективные галлюцинации» Клода Пэйна. Этот альбом был потрясающим от первой до последней секунды, но одна из песен в нем, не самая популярная, задевала Винни за живое как никакая другая. Эту песню исполняла приглашенная певица, а текст был написан от лица Иветт – девушки, затерявшейся где-то далеко во вселенной. Лирическая композиция не особо проясняла, что произошло с Иветт, но зато показывала, насколько ей грустно, страшно и одиноко там, где она очутилась. При первом прослушивании песня казалась очень трагичной. Но совсем по-другому она раскрывалась в контексте альбома, который был о том, что влюбленный в Иветт парень вопреки всему продолжает ее искать. Всем своим творчеством Клод будто хотел сказать, что абсолютной трагедии нет, пока кому-то не все равно.