– Там Граф! –  кричал он. –  Граф остался!

В яме шипела и булькала бурая вода. Филипп вырвался из рук, уже кутавших его ватником, и прыгнул вниз, уцепившись одной рукой за верхнюю скобу, а другой шаря внизу. Пальцы хватали только воду и грязь.

– Никита, держи меня!

Тот бултыхнулся следом и вцепился товарищу в пояс. Филипп нырнул.

– Ну, чего там? Веревку бы! –  переживали вокруг.

Вода забурлила, и над поверхностью показался Филипп, весь покрытый глинистой жижей и держащий под мышки Графа. Тот был без чувств.

– Помогите! Ну же! Вытаскивайте его!

Графа уложили на валяющуюся рядом дверь, некогда закрывавшую вход в кладбищенский домик, и столпились вокруг.

– Надо по щекам его похлестать!

– Себе похлещи!

– Набок переверните его! Вот так, видите, потекло!

– Я водки сейчас принесу! Мне от всех болезней всегда помогает.

При упоминании водки Никита оживился и сказал, что ему тоже потребно лечение. Граф закашлялся и открыл глаза.

– Что же за переполох там у вас, Филипп Витальевич? Мы слышим, стреляют как будто, а потом вдруг танк! Ну хорошо, мимо прошел. Только ограду снес и вот, старый дом развалил. А сейчас зарево. Случилось что?

Филипп отер лицо протянутым полотенцем, поплотнее натянул ватник, унял дрожь и ответил:

– Все в порядке у нас, мужики. Учения.

* * *

Вы, наверное, удивлены, что я еще жив? Благодарю, если искренне переживали и тревожились на мой счет: я сам умею беспокоиться лишь о других, но не о себе, и мне приятно внимание, хоть иногда по мне этого и не скажешь.

Сегодня мне не раз доставалось, но в последний раз как-то особенно крепко. Я лежал, засыпанный комьями жесткой земли, мелкими камешками и еще чем-то липким, скользким и теплым, и смотрел вверх. Небо казалось так близко, что, казалось, нависло над самым лицом: когда все вокруг –  тьма, исчезает и время, и расстояние. Мысли были спокойными и плыли неспешно, как будто во сне.

Я лежал и думал, как обидно выходит: только решился наконец изменить свою жизнь, как оказалось, что менять уже нечего. Для меня нет места ни в каком из вариантов светлого будущего, как ни крути. Я и построить помогу его вряд ли. Но без меня вы не избавитесь от старого мира, а потом, если угодно, я вместе с ним отправлюсь на свалку.