– Вот что, господа, –  сказал он решительно, –  давайте-ка прибавим шагу.

Они пошли быстрее, потом побежали. Вода прибывала сначала немного, потом все скорее, так что уже очень скоро дошла Графу почти до колен, а Василий Иванович и вовсе брел со все большим трудом. Влага начинала сочиться сквозь кирпичную кладку, и Граф вдруг отчетливо осознал, что они находятся в огромной водопроводной трубе, на другом конце которой кто-то открыл кран.

Широкий луч фонаря уперся в тупик. Дальше ход шел вертикально вверх, поднимаясь метров на пять до круглого железного люка, к которому вели вбитые в стену скобы.

– Скорее! Скорее! Вверх, господа, лезьте вверх!

Граф поднимался последним и, бросив последний взгляд в подземный ход, увидел, как на него стремительно несется, наполняя тоннель, вал грязно-коричневой, бурлящей воды. Он едва успел прыгнуть и зацепиться за ступени повыше, как вода, скручиваясь водоворотом, стала стремительно подниматься следом. Наверху Филипп и Никита, вцепившись в железную ручку, пытались открыть люк, но смогли лишь немного поднять его так, что образовалась щель, достаточная, чтобы просунуть руку, но слишком маленькая, чтобы пролезть смог даже Василий Иванович. Через нее были видны в темноте деревья, мятущееся серое небо и израненная земля, безжалостно взрытая гусеницами танка, который, идя через лес, снес и раздавил в щепки розовый кладбищенский домик, одновременно заклинив механизм отпирания секретного люка под черным надгробным камнем.

Вода доходила Графу уже до пояса. Он поднялся, как мог, высоко, схватившись за одни ступени с Василием Ивановичем, и в отчаянии наблюдал, как мутная глинистая вода неумолимо поднимается выше, понимая, что здесь они и погибнут, нелепо и глупо. Василий Иванович пытался залезть выше, но не помещался на узких ступенях со старшими, и расплакался.

– Становитесь мне на плечи, Василий Иванович, –  сказал Граф. –  Ну же, становитесь!

Где-то в черноте леса мелькнули огни.

– Эй! –  закричал Филипп, что было силы. –  Эй!!! Помогите! Мы здесь!

Во тьме что-то зашевелилось, огни стали ближе. Теперь можно было отчетливо различить троих человек с лопатами и кирками, настороженно двигавшихся на крики.

– Эй!!! –  надрывался Филипп, и вдруг сообразил. –  Это Филипп Витальевич! Я тут!

Коричневая вода уже пузырилась у подбородка Графа, так что для вдоха ему приходилось задирать лицо вверх.

– Филипп Витальевич! –  зазвучали наверху голоса. –  Вот дела! Как же вы так?! Ну, погодите-ка, мы мигом!

Зазвенел металл, ударяясь о камень, вниз посыпалась земля и суглинок, засыпав Графу глаза. Он изо всех сил пытался держаться, но чувствовал, что силы его покидают. Через минуту сверху хлынула целая земляная лавина вместе с влажным, холодным воздухом, пропитанным лесными запахами прелой листвы. Камень тяжело отвалился в сторону, и несколько рук принялись вытаскивать воспитанников из ямы. Последним был Василий Иванович.