На короткий миг мне показалось, что я различил крохотную человеческую фигурку, замершую перед стеклом со сложенными на груди руками, а в следующий момент весь корпус нашего рейдера прилип к броне крейсера, сметая в сторону боевую рубку.

Контейнерная конструкция корпуса Жнеца сослужила его капитану последнюю службу — пустые короба контейнеров превратили наш бывший корабль в подобие подкалиберного снаряда, чьим сердечником оказался максимально укреплённый и бронированный основной коридор. Он, подобно громадной игле, пронзил тонкий слой брони в основании башни и, принимая на себя энергию сминаемого корпуса, принялся пробивать и разрывать нежное нутро крейсера.

Камера отдалилась, показывая панораму происходящего, а, в следующую секунду, корма Жнеца, всё еще сохранявшая привычный вид начала раздуваться, сквозь трещины разрываемой внутренним взрывом брони, взметнулись огненные протуберанцы подорванного реактора. Я представил, что сейчас творится на крейсере и невольно вздрогнул — сейчас в его потрохах бушевал огненный шторм — волна взрыва прежде чем разорвать корпус нашего рейдера, метнулась по пустой трубе основного коридора, заливая своей бело-оранжевой яростью пробитые палубы, и выжигая все на своём пути. И первым на пути этого потока оказался артиллерийский отсек со всеми боеприпасами, сложенными в легко защищённых хранилищах — ибо зачем тратиться на броню? Сюда же попасть невозможно?!

Но сейчас теория вероятности работала против Империи.

Крейсер заметно вздрогнул, его борт, видимый мне, выгнулся, поддаваясь разверзшемуся внутри аду и от него стали отлетать, оторванные внутренними взрывами, грибки оружейных башен. На их месте, из образовавшихся дыр, полыхнули длинные, оранжево жёлтые языки пламени.

Наверное, его капитан так и не успел до конца понять происходящее, а, возможно, он надеялся на повышенную живучесть своего корабля — от обречённого крейсера не успела отделиться ни одна спас капсула, а ещё через пару секунд, весь он скрылся в ослепительной вспышке.

— Какая ужасная трагедия, — голос корреспондента звучал хрипло и подавленно. — Только что, на наших глазах, погиб новейший крейсер Империи. На Возвышенном несли службу без малого четыре сотни наших сограждан. И вот они погибли. И погибли от подлой, бесчестной атаки этих крыс, трусливо ударивших в спину наших братьев! — Он замолк и продолжил уже другим, звенящим от ненависти голосом. — Вы видите, на что эти твари способны! Убийцы! Насильники! Мало им, — он патетически возвысил голос. — Слёз наших девушек и девочек, которых они продавали на потеху Чужаков! Так нет! Им — мало! Сколько ещё матерей будут лить слёзы по своим, не вернувшимся из этого походя сыновьям?! Сколько невест не дождутся своих женихов?! Нет, сограждане! Нет, нет и нет! Эта зараза, и все сочувствующие этим тварям, всё это должно быть выжжено калёным железом! Вся, до основания! — Он замолчал, а я мысленно присвистнул — ого, это что же? Наше Величество что — глобальную чистку задумал? Однако… Так, с такой истерией, можно и до гражданской войны докатиться.