— Расформировали, десять дней назад, — с хрустом откусив кусочек тоста, пояснила она: — В связи с отсутствием Императора.

— Оба-на… А это разве законно?

— Нет, но, кто их осудит? — сделав глоток кофе, она принялась пояснять: — Собрался совет Аристократов и раз — закон принят! Императора нет, да здравствует Федерация! Быстро попилили территории, поделили остатки казны, она, правда сказать, и так дно показывало. Всё! Готово!

— Погоди, погоди, — будничность, с которой была упразднена Империя меня просто шокировала: — А как же флот? Армия? Народ, в конце концов? Что — никто не возмутился?!

— Ну, флота и армии уже нет, странно, что спрашиваешь.

— Но не всех же уволили? Хоть какое-то части, эскадры — остались?

— Остались, — кивнула она, принимаясь за второй тост: — Остались, как не остаться. Вот только все, кто остался — под Аристократов легли — милостью Двадцать Восьмого все уже по горло сыты. А народ… А что народ? По всем каналам о великой победе демократии трубят! О возвращении к истокам — к истинно народной власти.

— Бред! — помешав кофе ложечкой, несмотря на то, что сахар был давно размешан, я сделал небольшой глоток и потянулся за сигаретами: — Бред какой-то!

— Не бред, а — народовластие, соборность и возрождение исторических традиций.

— Это соборность-то традиция? Попы же в унисон с Императором пели?!

— Ты что? — Екатерина, в притворном возмущении, округлила глаза: — Святая Церковь, просто подчинялась тирану — и Двадцать Восьмому и всем предыдущим, а на деле — стенала и молилась о нисхождении демократии, страдая под Его пятой!

— Ты хочешь сказать — сейчас они его хают?!

— И ещё как! Ты бы послушал их проповеди… Хотя нет, — тебе не стоит. Но, в двух словах — да, льют грязь на ушедшего и благословляют новых.

— Это аристократов что ли? — поморщился я, с трудом веря в подобное. Хотя — почему — с трудом? Головой-то я уже давно понимал, что вся эта движуха, затеянная Императором, начиная с разгрома Баронов и уничтожения Копий — неспроста. И поход к конникам, и последовавший разгон флота, совмещённый с послаблением нравов — всё это были элементы одной мозаики, вот только складываться в единый образ, который бы мог ответить на простой вопрос — «а нафига всё это?», кусочки никак не хотели.

— Их самых, — кивнула она: — Истинных носителей демократических ценностей. Представляешь — они, из поколения в поколение, из уст в уста, передавали семейные предания о Золотом Веке, царившем до прихода первого Вечного Императора. Тогда же — Республика была. Ну а он припёрся и того — узурпировал и порушил.