— Будешь со мной спорить — появится.

— Будет лучше, сэр, — бросив на недовольно запыхтевшего толстяка не самый ласковый взгляд, произнёс Док: — Если вы, сэр — как командир, примете решение. Ваше мнение — превалирует над Советом.

— Чего? — выпучил от негодования глаза Жбан: — С какой стати?! А Совет тогда зачем? Чего мы здесь сидим?!

— Во-первых — стоим, — всё таким же, спокойным тоном, поправил его врач: — А, во-вторых, Люциус старший — он может выслушать наши мнения, но решения — и ответственность за них, принимать и нести ему.

— Док верно говорит, — кивнул, соглашаясь с его словами старпом: — А ты, Жбан — нет. Закон Братства забыл? Так я тебе напомню, после Совета.

Увидев его кулак, наш штурман резко погрустнел, теряя весь свой боевой настрой — Шнек вполне мог и перейти от вербального внушения к физическому, примеры были.

— Идём. — не желая затягивать этот, так неудачно завершившийся Совет, подвёл итог я: — Но — одним Весельчаком. Шнек. Останешься на охране планеты. Мрак — с ним, на тебе крепости. Цели канонирам я сам дам. Михаил — собирай людей, пойдёшь с нами. Мало ли что, в том бардаке, приватизировать можно будет — твои парни прикроют. Жбан — курс считай. Всё! — хлопнув ладонью по металлу проектора, я ещё раз обвёл взглядом собравшихся: — Вылет завтра. Старпомом — Софрина. Свободны!

От созвездия Святого Пью до Щупалец, было немногим больше тысячи световых лет, и мы надеялись покрыть это расстояние за две — две с небольшим недели, совершая в день три, а, когда повезёт, то и четыре прыжка.

Сказать, что назначение Екатерины вызвало какой-то негатив не могу — экипаж, давно уже разбавленный женским полом, к моему решению отнёсся вполне лояльно — всё же гораздо приятнее наблюдать напротив себя не опостылевшую за долгий поход небритую рожу, а симпатичное личико, самую малость украшенную макияжем. В целом, несмотря на все традиции, я должен был признать — присутствие девчат на борту Весельчака пошло только на пользу, чтобы потом не говорили ревнители старых правил.

Но, если вы думаете, что для меня этот поход превратился в подобие медового месяца, то я, и к вашему, и к своему сожалению, должен вас разочаровать — поведение Кати, бывшей такой ласковой и заботливой внизу, здесь, среди звезд, изменилось радикально.

Первые несколько дней я молча терпел, но затем, получив насквозь сухой и официально равнодушный ответ на невинную просьбу — а не будет ли старпом против если я постою рядом — мы были в коридоре верхнего яруса, где, сквозь крупные иллюминаторы, открывался потрясающий вид на усеянное огоньками звёзд пространство, не выдержал.