— Из воздуха?

— Ну, да. Кажется, этим путем они получают углекислоту, как составную часть соды.

Смутная мысль мелькнула у меня в голове. Я взглянул на Туровского, — он весь превратился в слух, и мне показалось, что рука его, опирающаяся на палку, слегка вздрагивает.

— Скажите, — вмешался он в разговор деланно равнодушным тоном — давно работает этот завод?

— Не помню, право. Но я думаю, года четыре-пять.

— И велика его производительность?

— Я вам говорю, что он забивает весь здешний рынок. Да одни эти эстакады показывают, что масштаб тут не маленький.

Мы с Алексеем Юлиановичем переглянулись, — он сделал мне предостерегающий знак, а затем задал маори еще несколько вопросов, но тот больше ничего не знал.

Вспомнил только фамилию воротилы предприятия — Булыгин.

Товарищ мой покачал головой.

— Я знал одного Булыгина — очень талантливого инженера — химика и необыкновенно странного и озлобленного человека, — сказал он задумчиво.

Мы долго стояли молча, рассматривая картину, открывающуюся под нашими ногами с поворота дороги, огибающей высокий холм.

Когда мы с Туровским остались одни, он сказал мне срывающимся голосом:

— Ну, Николай Яковлевич, или это очень странное совпадение, или мы бродим у цели.

— Мне тоже пришла в голову эта мысль… Но трудно себе представить, чтобы явление чуть не космического масштаба было делом рук человека.

— Как знать! Мы на пороге эпохи, когда человечество становится именно космической силой. Во всяком случае, оставить это открытие без исследования нельзя.

— Что же делать? Отправиться на завод?

Туровский пожал плечами.

— Мы не знаем ни целей, ни значения всего происходящего. Надо быть очень осторожными. Особенно если это тот Булыгин, которого я знал когда-то. Прежде всего, надо поискать союзников.

— Охакуна?