— Благодаря цифрам тех же анализов.

Туровский встал из-за стола и подошел к карте на стене.

— Вот видите. Я нанес эти данные сюда. Почти везде цифра, приблизительно, одна и та же: несколько больше двух с половиной сотых процента. А ближе к Австралии она начинает уменьшаться: в Мельбурне она уже ровно две с половиною сотых, а в Окленде, Вильмингтоне, на северном острове Новой Зеландии надает ниже этой величины.

— И это значит?

— Это значит, что где-то в тех местах таинственным образом исчезает из воздуха благодетельный газ, будто что-то высасывает его, вызывая таким путем охлаждение земного шара.

— Что же вы намерены делать? — спросил я, чувствуя, что мы у цели всего разговора.

Туровский помолчал с минуту, потом спокойно, будто дело шло об увеселительной прогулке, с самоваром и бутербродами, на пикник, ответил:

— Надо съездить туда и узнать, в чем дело.

— И вы меня вызвали?..

— Чтобы предложить отправиться вместе со мною.

Я даже разинул рот от удивления. Путешествие в Новую Зеландию в поисках чего-то неведомого, поглощающего из атмосферы ее живительный газ. Какая фантастическая перспектива!

Но колебался я недолго: какова бы ни была цель путешествия, предложение было слишком заманчиво и искушение слишком сильно.

Оказалось, что Туровский говорил уже по этому поводу в Москве и заручился согласием надлежащих инстанций, при чем выговорено было и мое участие в экспедиции, которая до времени должна была оставаться в тайне. На этом настаивал Алексей Юлианович. Он, подобно многим ученым, обладал изрядной долей до болезненности обостренного самолюбия и боялся обнаружения ошибки, если бы предположения его о причине странных явлений оказались несостоятельными…

Глава III

Глава III

Однако, двинуться в путь мы смогли только через три месяца. Помимо неизбежных формальностей, осложненных особой подозрительностью правительства доминиона к нашей научной экспедиции, много времени ушло на специальную подготовку к путешествию. Необходимо было заготовить целую походную лабораторию, которая позволила бы на месте с наибольшим удобством производить анализы воздуха и целый ряд других химических и геологических исследований. Видимо, у Туровского были уже кое-какие предположения, которыми, однако, он со мною не поделился. Таким образом, к концу сентября все было готово, и в один хмурый осенний день, под зарядившим с утра мелким дождем пополам со снегом, мы вышли на немецком пароходе в Штеттин. Дальнейшие этапы нашего путешествия: Лондон, Гибралтар, Суэц, Аден, бурный простор Индийского океана — были для меня, как сон: наконец-то я снова колесил по земному шару в невиданных еще мною местах.