Возле одной из них, Аркадий заметил человеческую фигуру. Сунул руку за пазуху, нащупывая револьвер, и зашагал по направлению к незнакомцу. Тот был одет в солдатскую шинель. На ногах – сапоги, на голове – фуражка, в руках – охотничья двустволка. Человек пристально наблюдал за дорогой и на Аркадия не обращал никакого внимания. Только когда тот подошёл совсем близко, незнакомец обернулся. Смерив Аркадия недоверчивым взглядом, он приложил палец к губам, шикнул, и как ни в чём не бывало, продолжил заниматься прежним делом.

Аркадия застыл в недоумении. Хотел что-то сказать, но слова не шли на ум. Показалось, что прежде он видел этого человека, особенно знакомым выглядели огромные усы, сросшиеся в бакенбарды. «Может кто-то из генералов? Но какого хрена генерал здесь околачивается?» Аркадий вынул руку из-за пазухи: мужчина не представляя опасности. Подошёл ещё ближе и взглянул в ту сторону, в которую таращился незнакомец. По дороге, шагах в двадцати от машины деловито расхаживала жирная ворона. Она ковыряла клювом снег, временами косясь своими чёрными бусинами глаз на двух человек, следящих за ней. Аркадий уже забыл, когда в последний раз видел здесь живность. На второй день он заметил нескольких ворон в небе, но с тех пор не встречал ни зверя, ни птицы.

Мужчина вскинул двустволку и выстрелил. Ворона даже глазом не успела моргнуть: крупная дробь разорвала её на ошмётки, красные брызги и чёрные перья разлетелись по белоснежной простыне.

– Ну вот, – довольно произнёс усатый. – Давненько выслеживал. Попалась, зараза! – он обернулся к Аркадию: – Итак, я вас слушаю.

И тут Аркадий вспомнил, где видел это лицо. Ну конечно же! Это оно смотрело с картины, висящей на стене его кабинета. Статный мужчина в гвардейском мундире, с множеством медалей и пурпурной лентой через плечо – это был именно он. Именно он сейчас стоял перед Аркадием и разговаривал с ним. Солдатская шинель совсем не соответствовала величественному образу на портрете, да и взор оказался не столь суров – император выглядел обычным человеком. И всё же ошибиться Аркадий не мог, слишком уж въелся в памяти тот портрет.

– Ваше императорское величество! – прошептал Аркадий и рухнул на колени. – Простите великодушно, не признал.

– Ну полноте, полноте, любезный, – сказал дружелюбно монарх, вешая двустволку на плечо, но Аркадий не двигался с места.

– Встаньте, ротмистр, – произнёс император строже.

Аркадий повиновался:

– Ваше императорское величество, я очень счастлив… видеть вас… э… лично. Но я не понимаю. Вы… и здесь… Как? – бормотал растерянно Аркадий. В столь торжественный момент наверняка следовало говорить что-то другое, но мысли путались, и язык молол лишь невразумительную чушь.