Свернули на перпендикулярную улицу, и некоторое время шли молча. Тут по одну сторону тянулся длинный бетонный забор, а по другую – плотный непроглядный кустарник.

– В ЗПИ мы или не нет, – заговорил Павел, – ничего страшного тут я не вижу. Такие же руины.

Матвей угукнул в ответ, и молчание продолжилось. Только шелест травы под ногами нарушал тишину.

Бродили около часа, а перемен никаких: развалины, да заросли, но теперь стало попадаться разрушенные каменные здания; на многих виднелись следы пожаров.

– Я же говорю, – Павел кивнул на одну из обгорелых стен, – мы приближаемся к эпицентру взрыва. Скоро только горы мусора буду вместо домов. Я был там.

– Какой у нас план? – спросил Матвей.

– Своих найти, само собой. Те, кто вышел из окружения, думаю, ещё в руинах. А если нет, придётся до Союза пёхом чесать. Вот только я без понятия, где он. Говорят, вёрст четыреста на юг. Ты не знаешь случаем?

– Это ты же с народной армией приехал.

– Да какой! Я тут присоединился, в руинах.

Наконец, взводный скомандовал привал.

Залезли в заброшенный дом – накренившуюся избушку, что спряталась в придорожных зарослях. Осмотрелись. Соломенная крыша сопрела, только стропила остались, мебель тоже пришла в негодность. Половицы скрипели и трещали под сапогами. Матвей разыскал кучу старого тряпья и сложил в угол, чтоб посидеть можно было.

– Еда есть? – спросил Павел, располагаясь на тряпье. Матвей покачал головой: свой мешок он оставил в здании, в котором держали оборону. Снял и забыл в спехе. Все вещи находились там. А есть хотелось. После нервотрёпки и беготни в животе злобно урчало, и слабость дрожала в ногах.

Взводный достал из своего мешка банку тушёнки и свёрток с «химкой»:

– Это всё, – в довершение он извлёк видавшую виды алюминиевую ложку. – Съедим тушёнку, брикет на вечер. Больше ничего нет, так что высматривай по дороге живность, кого подстрелить можно на завтрак.

Здоровым охотничьим ножом Павел вскрыл банку, съел половину содержимого, а что осталось, отдал Матвею.

– Отдохнём немного и дальше двинемся, – объявил Павел. – Дотемна своих надо найти или следы хотя бы какие-то. Дай Бог, часа три у нас есть в запасе. Поторапливаться надо.

Матвей даже не заметил, как банка опустела. Сил прибавилось, но голод никуда не делся – слишком мало было еды. Павел протянул флягу с водой. Вода отдавала ржавчиной.

Устроившись возле окна, взводный принялся наблюдать за улицей, а Матвей прислонился к стене, вытянул гудящие ноги и закрыл глаза. Хотелось спать. Он скучал по домашнему уюту, тосковал по комнатушке, куда возвращался каждый вечер с работы, и по тому размеренному и предсказуемому существованию, которое у него отняли вначале проклятые жандармы, а потом – война. Всё бы сейчас отдал, чтоб вернуть прошлую жизнь.