Рок, смеясь, сказал, что кошачий череп — фарс и пережиток прошлого. Что ж, обойдёмся без него. Прихваченная свеча стала рядом с книгой. Я машинально пощёлкала пальцами в поисках огненных палочек, и фитилёк весело трескуче загорелся. Без фамильяра и заклинания. Я моргнула, пытаясь осознать, что именно здесь неправильно. Да ну и Тёмный с ней, со свечой этой! Загорелась — пусть горит. Разбираться, как это вышло, не к спеху.

Ещё же чаша с угощением. Как назло, рядом не оказалось ни желающей принести себя в жертву девственницы, ни компота, ни захудалого бутерброда, на который фамильяр наверняка явился бы с куда большей охотой.

Я закусила губу и чиркнула раскрытой ладонью по сбитому углу плиты. Лучше кровь порочной девки, чем вообще ничего, так ведь?

Прижала рану к надгробию возле свечи, оставляя алый отпечаток.

Закрыла глаза.

— Явись, проклятое создание! Да будет так! — и тихонько, надеясь, что он не услышит, но почувствует: — Пожалуйста, Рок. Ты нужен мне…

Сколько я стояла так? И имеет ли это значение? Давно сбившись со счёта, раз за разом, безнадёжно, исступлённо повторяла, грозила, умоляла, требовала и торговалась:

— Явись, проклятое создание! Сейчас же! Немедленно! Прошу тебя, рогатая ты тварь!

Если бы не тяжёлая кожаная куртка, ветер, что ночью выгнал из Ниволи все тучи, давно просквозил бы и меня. Но одежда холодила и защищала одновременно, и я стояла, выжидая и молясь Лунной жрице и Первому Тёмному попеременно. Хоть бы кто-то из них помог…

Ветер снова и снова трепал волосы, дёргал, поглаживал и дышал жаром.

— Явись, явись, явись… Ты должен, я знаю! Ты слышишь меня!

Дыхание ветра стало ближе, жарче. Чувственнее?

Разве может ветер прикасаться к щеке и аккуратно убирать волосы за ухо? Разве ветру позволительно едва ощутимо, легонько прикасаться к твоему мизинцу и двигаться по ладони вверх, до самой границы жесткого рукава? И совершенно точно ветру, даже самому летнему, нельзя сжимать твою талию крепкой и весьма ощутимой рукой.

Я хотела броситься к нему на шею. Разрыдаться прямо тут, потребовать объяснений, сказать, что больше никогда не отпущу его…

Но вместо этого за мгновение до того, как открыла глаза, я пообещала наглецу:

— Выкинешь подобное ещё раз, — оторву тебе хвост! Ой!

— Не успели познакомиться, а уже сыпешь угрозами? Ты нравишься мне, — незнакомый мужчина подался вперёд, шумно вдыхая воздух у моего виска, и добавил: — Сладенькая.

— Прошу прощения, — я, от греха, отодвинулась. — Угрозы адресовывались другому демону. — И, сделав небрежный реверанс, уточнила: — С кем имею честь?