дома в восприятие, схватывая многообразное [содержание] этого созерцания, то в основе у

меня лежит необходимое единство пространства и внешнего чувственного созерцания

вообще; я как бы рисую очертания дома сообразно этому синтетическому единству

многообразного в пространстве. Но то же самое синтетическое единство, если отвлечься от

формы пространства, находится в рассудке и представляет собой категорию синтеза

однородного в созерцании вообще, т. е. категорию количества, с которой, следовательно, синтез схватывания, т. е. восприятие, должен всецело сообразоваться.

Если я воспринимаю (воспользуемся другим примером) замерзание воды, то я схватываю

два состояния (жидкое и твердое) как стоящие друг к другу во временном отношении. Но

во времени, которое я полагаю в основу явления как внутреннее созерцание, я необходимо

представляю себе синтетическое единство многообразного, без чего указанное отношение

не могло бы быть дано в созерцании как определенное (относительно временной

последовательности). А это синтетическое единство как априорное условие, при котором я

связываю многообразное [содержание] созерцания вообще, есть, если я отвлекаюсь от

постоянной формы своего внутреннего созерцания, [т. е.] от времени, категория причины, посредством которой я, применяя ее к своей чувственности, определяю все происходящее

во времени вообще сообразно его отношениям. Следовательно, что касается возможного

восприятия, то схватывание в таком событии, стало быть и само событие, подчинено

понятию отношения действии и причин. Точно так же обстоит дело и во всех других

случаях.

*