— Да, зверям у Крылатых не место, — сказал Гран.

Анжей кивнул, глядя в окно.

— Шем отплывает в шесть. Давайте собираться.

Глава тринадцатая. Тёмные коридоры. Михалина

Глава тринадцатая. Тёмные коридоры. Михалина

Михалина тосковала: после их похода к Стевану даже энтузиазм дяди подкосился, стал бледнее, и вместо его громкого “Мы обязательно это сделаем!”, он впервые за много лет говорил “Ну, давай посмотрим”.

На третий день после возвращения Лина сидела во главе стола и безучастно рылась в тарелке с печёным горшком и окороком. Дядя и Алех сидели справа, что-то горячо обсуждая с командиром дружины по имени Яслив, все остальные в зале сновали туда-сюда, подливали себе компоту и болтали ни о чём. Кто-то играл на гитаре, кто-то фальшиво пел. Закончив ужин, дядя отправился к себе.

А Михалина сидела и наблюдала за дружиной, пока зал совсем не опустел, и она не осталась одна. После всё же не выдержала, пошла к дяде, постучалась в его покои и, получив тихое “да”, проскользнула внутрь. Его комната, как и все остальные в тереме, не особо отличалась богатством убранства: кровать в углу, застелённая оленьей шкурой, большой стол, камин и лампа с тремя свечами под потолком, жутко неудобная, ведь чтобы зажечь свет, приходилось вставать на стул. Слуг дядя не особо жаловал, так что каждый вечер проводил эту изнурительную процедуру сам.

Он сидел за письменным столом, чиркал что-то на пергаменте, нахмурив тёмные брови. Лина увидела седые волоски в его шевелюре, но никак не могла вспомнить: были ли они всегда или появились совсем недавно.

— Горит Маяк, Лина. Что-то случилось?

Он улыбнулся ей, но как-то странно: словно не ждал её увидеть ещё пару лет, а она, вот, нагрянула.

— Нет, дядя, ничего не случилось. Я просто хотела спросить.

— М, спросить про дальнейшие планы?

Кивнула.

Стул скрипнул. Дядя подошел к окну, за которым виднелось поле, покрытое инеем. Посмотрел туда, а затем снова развернулся к племяннице.

— План такой: мы набираем соратников и идём свергать Баграта.

В первый раз в жизни у Лины мелькнула мысль, что дядя, возможно, не настолько хороший полководец. Либо её держит за дурочку.

Но её нельзя так принижать!

Гордо подняла подбородок, поправила складку на бархатном платье.

— Дядя, но я же понимаю, что у нас всего двести человек! Двести человек, и никто не хочет идти за нами, кроме них, даже с голосом Алеха или с нашим наследством. Все попросту довольствуются тем, что имеют. Они присоединятся к нам, когда мы уже всё сделаем, но до этого ничего делать не хотят. Как это, дядя? Неужели всегда так?