— Я видела, что кто-то покинул терем…

— Да, покинули, моя госпожа! Простите, что не доложил вам, это Ньюдг и его ватага, им нужно съездить в Петушки, обменять пушнину на картошку и морковь.

— А что в теплицах?

— В теплицах растёт картофель, да, но на всех не хватит. Голодных ртов всё больше. Княжич Агатощ предложил вырубить часть леса за теремом, чтоб устроить там поле с пшеницей, сейчас думаем над этим вариантом.

Лина затормозила. Её сопровождающий сделал шаг вперёд, но вовремя спохватился и встал, недоумённо глядя на девушку:

— Что-то случилось?

— Да. Сколько мы ещё будем здесь? Поле! Поле — это перспектива на несколько лет. Скажи мне, Алех, неужели все слова о восстании — всего лишь пустой звук?

Глаза юноши загорелись смесью испуга и рвения.

— Никак нет, моя госпожа! Никак нет! Конечно, мы пойдём, но как мы можем идти, когда нас так мало…

— Я больше не желаю этого слышать, — перебила его Лина. — Столько зим только и слышу, что нас мало, что рано или поздно будет достаточно. И я больше не хочу, чтобы ты обсуждал это только с моим дядей. Обсуждай всё планы и со мной тоже!

Она топнула ножкой прежде, чем поняла, что выглядит это будто у капризного ребёнка.

Алех, после секундной заминки, поклонился.

— Конечно, госпожа. Как прикажете.

Она вскинула голову и пошла дальше. Алех шёл рядом.

— Но что мне вам сказать, если помощи и вправду нет? — он смотрел вперёд, а не на неё. — Нам раз за разом отказывают, никто из соседей не проникается страданиями одного города, а нам нечего предложить в ответ! В этом ваш дядя прав. Я бы хотел, чтобы он ошибался, но он прав.

— А сами жители Папоротников?

— Да, мы уже думали поднять восстание изнутри, но опять же: без достойной поддержки извне революцию быстро подавят, а нарушителей казнят. Вот так обстоят дела, госпожа.

Они дошли до ворот терема. Из-за дверей показалось красное лицо Никиты и тут же скрылось вновь.

— Я хочу выпить сбитня, — сказала Лина.

— Как прикажете, госпожа! Пройдёмте в зал.