Кое-как у него получилось. Он слез с огромной постели, ступив в солнечный квадрат, огляделся в поисках хозяина комнаты, но Грана нигде не было, лишь пустые бутылки.

Взял свою одежду, всё ещё слегка влажную, но выбора особо не было.

Его мучала жажда, в горло будто песка насыпали, всё тело болело. Кувшин оказался пуст, а при одном взгляде на вино его чуть не стошнило.

Он отправился вниз.

Знакомая винтовая лестница вызывала лишь новый приступ тошноты, так что спускался он медленно, шаг за шагом преодолевая ступени. С каждой новой ступенью вспоминал происходящие вчера события и всё больше и больше погружался в пучины стыда, и, войдя в тронный зал, уже был готов сгореть от позора.

Но не суждено, его отвлекли обстоятельства.

Посередине, между двумя колоннами, лежало тело. Страх скрутило живот, но Анжей всё же заставил себя подойти ближе.

Это был тот самый мужчина, который угрожал ему вчера. Живот его был распорот, тёмная кровь разлилась по полу, а на лице отразился страх, хотя глаза уже ничего не выражали.

Руки Анжея задрожали.

— Что, будем считать, мятеж подавлен?

Гран сидел на своём троне, облокотившись на окровавленный меч. Он улыбался.

— Что… — только и смог прохрипеть Анжей. Сглотнул слюну, попробовал ещё раз, но губы болели и опухли.

— Ну что, что, видишь — горе-революционер потерпел неудачу. За мечом мальчика пошлёшь, от меча и погибнешь.

Он рассмеялся собственной шутке, а Анжей так и стоял, онемев. Обернулся на тело, но понял, что его сейчас вырвет и быстро вернулся к королю. Подошёл к трону — громко говорить он не мог.

— Как ты узнал? — наконец спросил он.

— Так ты же сам мне вчера рассказал, — удивился Гран.

— Нет, я рассказывал тебе… я не говорил, кто именно это был.

— О, говорил, мой милый мальчик! Ещё как говорил! Полночи монолог читал. Неужели не помнишь?

Анжей покраснел, судорожно перебирая воспоминания.

— Нет. Нет! Я говорил про стулья, а потом отрубился. Всего лишь про дурацкие стулья, это последнее, и всё, честно, всё!