Дальше жизнь на острове Цветов пошла своим чередом: баши и люди существовали где-то за пределами восприятия Анжея, а в его маленьком мирке остались только Гран, огород и птицы с перебитыми крыльями, которых он периодически выхаживал.

Книга была закончена — больше историй на острове не осталось, и тогда Анжей начал записывать свою, выпросив у Грана ещё волшебных листов.

Они сидели на мягком песке у кромки моря и Анжей зачитывал другу первые наброски его рассказа — смешные, неуклюжие, с корявым слогом, но всё равно очень нужные. Гран в литературе не разбирался и потому ему всё нравилось, но Анжею, который прочитал немало книг, не нравилось ничего. Поэтому он хмуро переписывал каждое слово.

Король курил трубку, Анжей писал стихи. В деревьях слышалась музыка — это баши устроили танцы, привлекая к себе людей и топча этим разиням ноги.

Послышался крик боли. Анжей заткнул уши.

— Я не могу слышать, как они ругаются! Это ужасно каждый раз.

Гран не ответил.

— Как думаешь, в следующую Жатву можно принести сюда немного книг? — спросил Анжей, глядя на закат. — Было бы здорово, мне кажется.

— Можно, наверное. Просто кому это нужно?

— Мне. И тебе. Я же для тебя читаю.

Гран хмыкнул, но опять промолчал, выпуская к небу сизое облачко дыма.

Анжей попробовал с другой стороны.

— А как ты думаешь… Как ты думаешь, может быть, мне можно было ещё раз увидеть дом?

Король глянул на него искоса, немного странно, потом поднялся и пошёл вдоль берега. Анжея с собой не позвал.

****

Следующие несколько дней Анжей провёл в одиночестве. Несколько раз стучал в королевские покои, но приглашения не получал.

От скуки снова принялся наблюдать за жизнью населения, но быстро бросил эту затею — каждый раз они дрались, спорили, ругались и ранили друг друга, и это только огорчало Анжея, и он вернулся в свой тихий огородик.

Всё чаше представлял себе дом. Как там Анна? Выросла ли? Всё так же плавает по всему Калахуту? А мама с папой — как они теперь? Сколько зим его не было дома? Может быть, он вернётся — а там вообще времени не прошло? А может, застанет их глубокими стариками?