— Думаю, да, любила. Но как-то спокойно, не с той страстью и нежностью, что ждут от жены. Просто он был. Потом увлёкся другой, ушел от меня, но ничего из этого меня особо не тронуло.

Анне надоело стоять, так что, закрепив парус хлипкой верёвкой, она села рядом с подругой, жадно впившись глазами в кофе, на корке которого начали появляться первые признаки готовности — пузырьки.

— Ну знаешь, в жизни, говорят, надо всё попробовать! И замужем побывать, и на лодке в дальние дали поплыть. Вот, считай, закрыла два пункта.

Ведьма рассмеялась:

— А можно весь список огласить?

— Под рукой нет, но можем составить! Уже готово?

— Да, давай чашку.

Кофе, источающий терпкий горький аромат, перелился в железную кружку. Кружка эта повидала очень многое: столько же, сколько сама Овечка. Когда она (Анна, не кружка) была маленькой, Анжей вручил подарок на праздник Красной Метели. Разрисовывал чашку брат сам, изобразив чёрную овечку, бегущую в горы с маленьким рюкзаком на спине.

Это была её любимая вещь.

Сделала глоток и приятно обнаружила, что вкус ей нравится, почти родной, но с лёгкой ноткой далёких странствий.

— Здорово! Очень здорово. Теперь я точно протяну до конца плавания.

— Я рада, что мы тебя не потеряем, — улыбнулась ведьма, — было бы невероятно обидно.

— Не дождетесь! Ха! Я бравый капитан, я пойду ко дну последней!

— Давай вообще не идти ко дну?

— Ладно, давай. Тебе нравится плыть?

— Не знаю. Я чувствую головокружение, такое приятное и пугающее. Вроде как спасибо, хорошо поплавали, но можно мне уже на берег, пожалуйста. Приятно, когда пол не качается.

— Понимаю, — хохотнула Овечка.

Ведьма взяла свою чашку. Напиток уже остыл, и она немного нахмурилась.

— Интересно, Гран прихватил с собой бутылку?

Вместо ответа Овечка юркнула к пожиткам, запустила руку в рюкзак брата и, не глядя, выудила бутылку вина. Замерев на секунду, чтобы убедиться, что никого не разбудила, подползла назад к огню фонаря.