Он почти-не-врал: чувство внутри не было полностью волнением.

— А я волнуюсь. Даже на острове Цветов было непросто, а уж на Белом Острове… Ребёнку легче адаптироваться, ты знаешь?

Гран сложил руки на коленях и уткнулся в локти, отчего мир вокруг потемнел, оставив только разноцветную рябь темноты, шум моря и голос Анжея. Он не хотел отвечать, он не хотел говорить; всё, что ему хотелось — избавиться от предчувствия.

Снова обрести уверенность, что он поступает правильно.

Звонкий крик Овечки заглушил волны:

— Остров! Я вижу остров!

Путешественники устремили взгляды туда, куда указывала девушка: на еле заметный белый холм, который был отделён от них цветочным океаном. Если не знать — не разглядишь.

— Он в снегу? — Овечка скинула куртку, оставаясь в свитере. — Если да, то что-то мне очень жарко.

— Нет, там нет снега. Там всё время тепло.

Услышав это, люди тут же начали избавляться от лишней одежды, и все шремы, варежки, шарфы и шубы полетели на дно лодки, а освобожденные от шкур путники, улыбаясь, подставлялись под солнце.

Гран разницы почти не почувствовал.

Остров медленно приближался: вечный остров с волшебством, цветами и нескончаемым летом становился всё ближе и ближе, и с каждым проплытым метром предчувствие нарастало. Гран уже готов был сказать: “Нет! Разворачивай лодку! Не смей туда плыть”, - но вовремя до крови прикусил язык.

Проглотил кровь.

У него долг, а все страхи и сомнения не должны этому долгу мешать.

Тёплый ветер дул в спину, девочка подняла парус и, рассмеявшись, пустила лодку полным ходом, подминая цветы под киль. Анжей, не выпуская шеста, сел рядом, а ведьма просто пристроилась на носу яла и сказала, обернувшись:

— Он такой же.

Рваные облака медленно плыли по небу, а маленький кораблик резво плыл навстречу земле. Остров приближался, переставал быть таким белым: вскоре можно было прекрасно отличить тёмные стволы деревьев, молодую траву и золотистый песок на берегу.

Прошло несколько человеческих жизней с тех пор, как Гран был тут последний раз, и теперь он мог видеть, что ничего не изменилось.

Но по сути чему было меняться-то?

Он почти доплыли, когда Овечка спустила парус, и Анжей повёл ял с помощью шеста. Цветы кончились лишь у самого берега, уступая место белёсому песку.