Ближайший факел дрогнул.

— Это она! Это она! Быстро сюда! О Мотылёк, что с вами случилось? Почему вы в крови? Вы ранены? Приведите лекаря! Немедленно!

На этом моменте мир перестал существовать: только яркий огонь факела и темнота вокруг.

Проснулась она в сумерках. Знакомый потолок комнаты был покрыт тёмной пеленой.

Глаза и губы болели, голова кружилась, но, по крайней мере, она была дома и жива. Посмотрела на руку: вся в земле и крови. Значит, никто не решился её отмыть.

— Лина! Лина, ты в порядке?

Бледное лицо дяди наклонилось над ней. Она никогда не видела его таким испуганным.

С губ снова сорвался хрип, и дядя протянул стакан воды. Лина пила с жадностью, осушив стакан до дна, и только после этого смогла кое-как приподняться на подушках.

Крылья Совы висели на спинке стула. Дядя стоял на коленях рядом с кроватью в дорожной одежде. Позади него сидел лекарь — полный бородатый мужчина. Его имени Лина не помнила. Увидев, что княжна проснулась, лекарь спросил:

— Как вы себя чувствуете?

— Голова кружится.

Мужчина кивнув.

— Я не заметил на вас внешних ран. Вы падали или принимали что-нибудь?

— Нет, спасибо. Я в порядке.

— Тогда я приготовлю для вас укрепляющий отвар и вернусь.

Поклонившись, он покинул комнату.

Дядя вернул себе самообладание, взял стул, предварительно положив крылья на стол (Лина заметила, что он надел перчатки прежде, чем дотронуться до них), поставил его рядом с кроватью.

— Только не вставай. Ты проспала двенадцать часов, сейчас сначала выпьешь отвару, потом позовём служанку, и она поможет тебе умыться, — он сделал длинную паузу, — м, Лина, ты вся в крови. И крылья эти… Ты расскажешь мне, что случилось?

Лина снова посмотрела на руки.