Руки похолодели.

Ольха подняла заплаканные глаза, в них отразился древний страх перед неизвестным.

— Что это? — спросила она беззвучно.

Они знали ответ. Лина схватила подругу за руку и потащила к ближайшему дереву. Прижалась к шершавому стволу, уповая на густоту кроны.

— Тихо, — прошептала она. — Если будем стоять так, нас могут не заметить.

Но Ольха продолжала плакать, не в силах себя успокоить.

— Нас съедят совы, Михалина. Нас съедят!

— Не съедят, если ты прекратишь реветь, — холодно сказала княжна, хотя сама сейчас была не прочь поплакать. Но не здесь, а где-нибудь дома в тепле, уюте, безопасности.

Уханье послышалось ближе. Хлопанье огромных крыльев прозвучало в небе, но самой совы не было видно. Лина огляделась в поисках убежища, но ни куста, ни коряги вокруг не было. Оставалось только слиться с сосной и молиться Мотыльку, чтобы их не заметили.

Снова звуки полёта. Лина зажмурилась, пошарилась в сумке, стараясь особо не шевелиться… Вот и мешочек с золой! Сжала нелепое оружие в руке, надеясь, что сможет попасть в совиные глаза при случае. Но еще больше надеялась, что случай пройдёт мимо.

— Ухууууууууу…

Прямо над их головами! Михалина схватила подругу за руку: она дрожала, из горла вырывался странный рокот.

Ствол дерева резко качнулся. Княжна посмотрела наверх.

Огромные жёлтые глаза смотрели на княжну.

Она не могла пошевелиться, парализованная страхом. Огромная птица сидела на ветке в нескольких метрах от них. В темноте виднелся только её силуэт да лимонные зрачки.

Несколько секунд безмолвие нарушал лишь ветерок.

Затем ночное пространство разрезал визг. Ольха в ужасе показывала на Сову пальцем и кричала, словно это хоть как-то могло ей помочь. Затем оторвалась от дерева, вырывая руку, и кинулась вбок, поскальзываясь на траве. Ужасающе медленно птица расправила крылья и спланировала вниз. Когти впились в тело беглянки, повалили ей не землю. Крик сорвался и стих.

Сова клевала свою жертву, закрываясь перьями. Лина разглядывала белый узор на тёмных крыльях: ломаные линии, точки, круги… Они были похожи на руны. Просто руны, не бывает птиц в рунах, значит вот это всё — не по-настоящему? Это сон? Просто кошмар? Сейчас она проснётся и Ольха принесёт ей завтрак, и посмеется над собственной глупой смертью.

Птица обернулась, неестественно вывернув голову и распахнув окровавленный клюв. Из её пасти свисала рука.

Михалина упала на колени. Её затошнило, тело забила крупная дрожь. Чтобы хоть как-то держаться за реальность, она вцепилась пальцами в кору, ощущая, как щепки впиваются под ногти.