Ингер ждал возражения, и именно от Свена. Свен взял древлянских пленников, и он, как считал Ингер, уцепится за любой случай, чтобы противоречить новому господину. Красивые светло-серые глаза Ингера были спокойны и выражали пристальное внимание. Свен не верил этому спокойствию и угадывал за ним волнение – он и сам вел бы себя также.

– Боярин Здоровец, мудрый человек, правду сказал. Мы разобьем древлян. Даст Перун, убьем Житимира. А дальше что? Нам нужен будет человек, которого мы оставим ими править. Ты знаешь, как дань собирают? – Свен положил руки на пояс и подался ближе к молодому князю. Сам-то он был довольно опытен в этом деле. – Каждую весь обойти – года не хватит. Мы берем дань с князя. Он – со старейшин. А те – с дымов. В погост приезжаем – у старейшин все подготовлено, а если нет – мы спросим с князя. Нам нужен князь древлян, покорный нам. И мы не можем ждать, пока они вече соберут – из тех, кто уцелеет, – и нового князя кликнут. Они, после войны, еще три года рядиться будут, кто у них нынче старший. А мы что – без дани сидеть? Или бродить по лесам, искать поживы где придется? Не дело это. Весняки разбегутся, мы только своих людей даром потеряем, а соберем с шишкин нос. А будет у нас в руках Боголюб – иное дело. Когда его мужей у него на глазах для Перуна умертвят, а других в поле разобьют, он уж такой гордый, как прежде, не будет. Согласится на все, лишь бы его и ближиков живота не лишали. Будет он древлянам князь – всем древлянам, а не только маличам, – а нам покорный слуга.

– Но это самая лучшая жертва! – воскликнул Ратислав. – Ты хочешь лишить Перуна самого дорого дара!

– Уж не желаешь ли ты, чтобы Перун счел меня скупым? – прищурился Ингер. – И чтобы он не дал мне победы?

– Я себе не враг, – прямо ответил Свен. – Победа у нас, княже, одна на всех. Ты не одолеешь – и мне не уцелеть. Древлянам враг – я, не ты. Это я пленил Щурово посольство, я Боголюба в Киев заманил. Мне не простят. Проиграем войну – мне не жить.

– Ну так не чудно ли, что ты сам пытаешь отнять у нас кусок удачи еще до битвы? – развел руками Ивор. – Князь-то прав: чем знатнее жертва, тем больше милость богов, а принести Перуну князя древлянского, пусть и малого, это еще до битвы их разбить.

– Ты о том, что будет после битвы, способен подумать, отец? Пусть Перун возьмет старейшин – о такой жертве ни у нас тут, ни окрест не слыхали давно. С тех пор как мой отец северян на пиру перебил…

– Князь желает, чтобы Боголюб ваш пошел с прочими своими, – веско напомнил Ратислав.

– Князь пожалеет об этом в первый же раз, как ему придется собирать дань с древлян, – сказал Фарлов.