Зато сами экзамены внезапно оказались невероятно простыми. Я даже ошалел от того, насколько легко все прошло. В сравнении с тем, как меня натаскивал отец, задания экзаменаторов оказались чем-то плевым.
Я получил за теорию полные четыреста баллов. Максимум возможного, без единого штрафа. У меня все отлетало от зубов. Я отвечал, как автомат – решал арифметические задачи, писал диктант и сочинение, рассказывал о истории Мистерии и перечислял станции портальной сети...
С практикой, понятное дело, максимального балла не вышло. Там вообще трудно к чему-то подготовиться заранее – оценивают не знания, а потенциальные волшебные способности. Но все равно я блеснул и там, получив четыреста девяносто восемь баллов.
Итого у меня было восемьсот девяносто восемь из тысячи. Это великолепный результат. На потоке того года я оказался четвертым.
Четвертым из почти десяти тысяч!
Третье место заняла одна девочка, тоже из старой волшебной семьи. На втором был юный драконенок... но это не в счет, ясное дело. Драконы пропитаны магией, это знают все.
Ну а того, кто занял первое место, вы оба знаете. Будущий мэтр Вератор. На экзаменах он получил девятьсот четыре балла, а сейчас у него премия Бриара второй степени. И хотя в лицо я ему этого никогда не скажу, но он действительно талантливей меня.
Отца мои оценки не обрадовали. Я-то, наивный, думал, что он меня похвалит, раз я получил такой высокий балл. Большинство родителей несказанно радуются, если их дети поступают на бюджет! Это, знаете ли, очень сложно – набрать больше восьмисот баллов! Восемьсот – это уже признак нешуточных способностей!
А я почти что дотянул до девятисот! Занял четвертое место!
Но оказалось, что отца не устраивало никакое место, кроме первого. А эти злосчастные два балла он поминал мне потом еще долго.
- Почему не девятьсот? – наверное раз двадцать спросил он меня за первый же вечер. – Давай еще раз пройдемся по всем испытаниям. Где ты недотянул?
- У Оракула, - дерзко ответил я. – Он напророчил, что я забью своего отца кирпичом в мешке.
То, что я благополучно поступил в КА, да еще и на бюджет, придало мне какой-то удали. Охваченный лихорадочным куражом, я почти перестал бояться отца и неожиданно сказал вслух то, что раньше проговаривал только в мыслях.
Уже через минуту я горько об этом пожалел. Когда отец проморгался, то быстро разъяснил, что между экзаменами и началом занятий еще полторы луны, которые я должен как-то пережить.