— Похоже, нам пора идти. Жди у статуй зверокрылов: твой Айвэн будет там.

Поблагодарив её, Найви вернулась в комнату, облачилась в подаренный Мирлой наряд и вышла во двор, где предстоял ужин. За столы, уже расставленные у озера, рассаживались созерцатели, многие из которых пришли с детьми. Над водой синеватыми огоньками кружились скирвы.

Вскоре вышел и Айвэн. Найви вскинула брови: на нём были чёрная рубашка и штаны с широким ремнём. Тёмные волосы, которые порядком отросли, он аккуратно причесал. За весь их путь касаться расчёски ему не довелось, и друг перед другом они предстали будто впервые… И потрясённо застыли.

Айвэн опомнился первым:

— Ты ослепительна…

Наверное, он хотел сказать что-то ещё, но слишком волновался — и Найви его за это простила; от замешательства она и сама выпалила что-то несуразное (насчёт его рубашки) и покраснела, надеясь, что полумрак это скроет… Хотя что тут скроешь, если видно, как краснеет он?

Айвэн по-прежнему передвигался на костылях, поэтому они пошли медленно.

— Может, лучше было остаться? — спохватилась Найви. — Могли бы и из окна посмотреть…

— Шутишь? — скривился Айвэн. — Сидеть и слушать, как веселятся другие? Да и нога у меня уже не болит — могу даже костыли бросить…

— Не вздумай!.. — шикнула Найви.

Они подошли к столам. Многие на них косились (особенно на Айвэна), и от этого им было не по себе. Однако оба понимали, что вести себя нужно как ни в чём ни бывало.

Стараясь ни на кого не пялиться, Найви украдкой осмотрелась.

Выглядели тут все нарядно: мужчины в атласных плащах (тонких, с множеством завязок), женщины в платьях, перехваченных лентами-поясами. Зато диадемы ни у одной из них не было — Найви даже заметила, что на неё глядят с завистью; вряд ли Мирла этого хотела (скорее, наоборот), но наряд Найви выгодно отличался от остальных.

— Сглупила я с диадемой… — легка на помине, Мирла возникла откуда-то слева. — На вас и так все таращатся, а я сделала ещё хуже.

Она повела их к свободным местам, и тут кто-то объявил:

— Да ведь это прелестное создание — дочь знаменитого Джамэя! Юная леди, ваше воскрешение из мёртвых достойно баллады!

Вокруг зашептались. Найви нашла взглядом говорившего: это был пожилой айрин, низкорослый и полный. Сдержанно улыбнувшись, она ответила:

— Из мёртвых я воскресать не умею… Если б могла, жизнь была бы проще.

Раздался смех. Найви хотела сесть, но не успела — какая-то женщина с высокой причёской поприветствовала её на айрин-силхе:

— Тхай игрус лиэ крэцу тэй хи!*